Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
я сейчас говорил. А каждый из нас, во время исповеди ли, в то ли время, когда
мы будем теперь молчаливо сидеть перед собственной совестью, перед собственной
жизнью, перед собственной смертью,— задумаемся крепко, глубоко, и придет
время, когда мы переменимся. Но это надо делать изо дня в день, это надо делать
с постоянством, это надо делать мужественно, бесстрашно, жестоко по отношению к
себе. И только когда мы доведем до самых глубин нашей души этот ужас и эту
надежду, которые переплетаются в одно горение перед Богом, мы сможем переменить
нашу жизнь так, как ее меняли издревле и сейчас меняют люди Божии—
святые.
Размышления на пути к Пасхе
Размышления на пути к Пасхе220
Мы находимся у преддверия Великого поста, и на грани между подготовительными
неделями, которые только что пронеслись, и самим Великим постом стоит Прощеное
воскресенье— день, когда мы должны бы, уже приготовленные окончательно и
бесповоротно, примириться с Богом, с самими собой и со всеми людьми вокруг нас.
Подготовительные же недели, как я говорил в течение всего этого времени,
заставляют нас глубоко заглянуть в самих себя. Я напомню вам, о чем шла речь.
В день, когда мы вспоминаем слепого Вартимея (Мк10:46—52), мы должны
задуматься над тем, как глубока, порой беспросветна бывает наша собственная
слепота, как видимое ослепляет нас к невидимому; как отсутствие привычки честно
и бесстрашно заглядывать в собственную душу лишает нас возможности видеть себя
такими, какими нас видит Бог, или даже такими, какими нас видят люди, как
непривычка прислушиваться к голосу собственной совести отнимает у нас
возможность познать себя даже из того, что мы сами могли бы сказать о себе. И
вторая черта этого рассказа заключается в том, что Вартимей искал помощи и
исцеления в течение всей своей жизни, обращался, несомненно, ко всем, на кого
мог хоть сколько-то понадеяться,— и ни один человек его не исцелил.
Только встреча со Христом вернула ему зрение. Христос оказался единственным,