теле.

Тление

В связи с этим я хочу сказать несколько слов о самом теле. Если прочесть

службу погребения, видно, что тело рассматривается с двух точек зрения. С одной

стороны, мы сознаем, что это тело обречено на тление: земля еси, и в землю

отыдеши (Быт3:19), и мысль об этом очень болезненна, видеть это очень

больно. Я сейчас думаю о чем-то, о чем говорить очень трудно, о чем я говорил

только один раз в жизни, несколько дней спустя после похорон моей матери,

потому что чувствовал, что это единственный случай, когда я смогу высказаться,

поделиться этими мыслями.

Моя мать умерла в Великую пятницу, хоронили ее почти неделю спустя. Утром

перед отпеванием я спустился провести с ней напоследок несколько минут в нашей

домовой церкви и впервые заметил признаки тления на ее руках и на лице. Меня

глубоко ранило, что этих рук, которые я так любил, этого лица, которое я так

любил, теперь коснулось тление. Первое мое движение было— отвернуться и

не смотреть: отвернуться не от моей матери, но от этих темных пятен, которые

распространялись. Но потом я уловил в этом последнюю весть, в которую я должен

вглядеться, которую должен воспринять. Тело, которое было мне так дорого, скоро

распадется, и вот что моя мать говорила мне: «Если ты хочешь никогда меня не

потерять, не приходи встречаться со мной на могилу. Конечно, то, что остается

от меня земного, будет лежать там, и ты можешь почитать это место, ухаживать за

ним, но общаться отныне мы будем не через тело— наше общение в

Боге».

Я сказал об этом проповедь в приходе, и кое-кто упрекнул меня в грубости и

бесчувствии. Но я мог это сказать только по поводу смерти моей матери, я

не смог бы этого сказать при смерти чьей-нибудь еще матери, или жены, или

брата, или друга. И сейчас я это повторяю, потому что в нашем отношении к

усопшему мы должны найти равновесие между принятием реальности и уверенностью

веры, между видением тления и уверенностью в вечной жизни, между любовью к

месту, где покоятся останки любимого тела, и уверенностью, что связь, общение

продолжаются на всю вечность в Боге. Это первый аспект участия тела. Мы находим

отголоски этого горя и чувства трагичности в различных молитвах, в тропаре и

каноне, в стихирах Иоанна Дамаскина: человеческое тело, которое было призвано к

вечной жизни, убито смертностью, порожденной потерей Бога34.

Целостный человек