Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
теле.
Тление
В связи с этим я хочу сказать несколько слов о самом теле. Если прочесть
службу погребения, видно, что тело рассматривается с двух точек зрения. С одной
стороны, мы сознаем, что это тело обречено на тление: земля еси, и в землю
отыдеши (Быт3:19), и мысль об этом очень болезненна, видеть это очень
больно. Я сейчас думаю о чем-то, о чем говорить очень трудно, о чем я говорил
только один раз в жизни, несколько дней спустя после похорон моей матери,
потому что чувствовал, что это единственный случай, когда я смогу высказаться,
поделиться этими мыслями.
Моя мать умерла в Великую пятницу, хоронили ее почти неделю спустя. Утром
перед отпеванием я спустился провести с ней напоследок несколько минут в нашей
домовой церкви и впервые заметил признаки тления на ее руках и на лице. Меня
глубоко ранило, что этих рук, которые я так любил, этого лица, которое я так
любил, теперь коснулось тление. Первое мое движение было— отвернуться и
не смотреть: отвернуться не от моей матери, но от этих темных пятен, которые
распространялись. Но потом я уловил в этом последнюю весть, в которую я должен
вглядеться, которую должен воспринять. Тело, которое было мне так дорого, скоро
распадется, и вот что моя мать говорила мне: «Если ты хочешь никогда меня не
потерять, не приходи встречаться со мной на могилу. Конечно, то, что остается
от меня земного, будет лежать там, и ты можешь почитать это место, ухаживать за
ним, но общаться отныне мы будем не через тело— наше общение в
Боге».
Я сказал об этом проповедь в приходе, и кое-кто упрекнул меня в грубости и
бесчувствии. Но я мог это сказать только по поводу смерти моей матери, я
не смог бы этого сказать при смерти чьей-нибудь еще матери, или жены, или
брата, или друга. И сейчас я это повторяю, потому что в нашем отношении к
усопшему мы должны найти равновесие между принятием реальности и уверенностью
веры, между видением тления и уверенностью в вечной жизни, между любовью к
месту, где покоятся останки любимого тела, и уверенностью, что связь, общение
продолжаются на всю вечность в Боге. Это первый аспект участия тела. Мы находим
отголоски этого горя и чувства трагичности в различных молитвах, в тропаре и
каноне, в стихирах Иоанна Дамаскина: человеческое тело, которое было призвано к
вечной жизни, убито смертностью, порожденной потерей Бога34.
Целостный человек