потому что мы не в состоянии представить, как это возможно. И, однако,—

да: я— это мое тело, равно как и моя душа. И человека можно

рассматривать только в целостности. Поэтому, когда мы смотрим на тело, мы

смотрим на него с благоговением. Мы видим его со всем страданием и всей

радостью, всей тайной жизни, какая была в этом человеке. Тело можно бы назвать

видимым образом невидимого. В этом отношении, быть может, не случайно в

славянской церковной службе тело называется мощами. Каждое тело,

окруженное любовью, благоговением, почитанием, тело, призванное к воскресению,

тело, которое на протяжении всей жизни служило таинственному общению с Богом в

крещении и миропомазании, в помазании святым елеем при болезни, в приобщении

Телу и Крови Христовым, в получении благословения— это тело является, так

сказать, семенем— и это слово апостола Павла: сеется в тлении, восстает в

нетлении, сеется в уничижении, восстает в славе (1Кор15:42—43). Это

тело тления, от которого хотел бы освободиться апостол, чтобы жить в

полноте, лицом к лицу с Богом, вместе с тем призвано к вечности.

Так, с одной стороны, мы видим, что это тело, столь дорогое и драгоценное,

поражено и побеждено смертностью, подвержено смерти. А с другой стороны, мы

видим в нем семя, которое посеяно, чтобы через воскресение восстать вновь в

славе бессмертия. И глядя на него, мы не можем не прозревать его связь с телом

Христа. У апостола Павла есть выражение: жизнь ваша сокрыта со Христом в

Боге (Кол3:3). Наше воплощенное человечество сокрыто в тайне Святой

Троицы, и эта воплощенность охватывает все человечество. Во Христе, в Матери

Божией мы уже можем видеть прославленность, к которой призвано наше тело. Так

что мы не то что разделены, но мы в очень сложном состоянии, когда, сокрушаясь

сердцем о разлуке, с изумлением видим, что человеческое тело может умереть, но

взираем с верой и надеждой на это тело, которое когда-то восстанет, подобно

телу Христа.

Победа Воскресения