«ожившего из мертвых», который действительно в меру христианина— это Сам

Христос, и только Он.

Я хотел бы сначала остановиться на теме смерти. О какой смерти (и,

следовательно, о каком воскресении) идет речь? Какое существо восстает из этого

опыта смерти? Что делать перед лицом смерти, чтобы ожить в том же смысле, как

ожил Христос?

Смерть можно встречать лицом к лицу мужественно, героически. Вспомните

строки Альфреда де Виньи в стихотворении «Смерть волка»:

Я думал: «Как смешны мы в нашем ослепленье!

Как слабы, хоть и мним себя венцом творенья!

Учись же, человек, величью у зверей,

Чтоб, отдавая жизнь, не сожалеть о ней».

И далее, толкуя последний брошенный ему волком взгляд:

Он как бы говорил: «Коль и в тебе есть

твердость,

Сумей взрастить в душе стоическую гордость

И стань ценою дум, и бдений, и трудов

Тем, чем с рожденья был я, вольный сын лесов.

Поверь: стенать, рыдать, молить— равно позорно.

Свой тяжкий крест неси и долго, и упорно.

Путь, что тебе судьбой назначен, протори,

Потом, без слов, как я, отмучься и умри»36.

Победа ли это над смертью? Нет, это героический, прекрасный, но спорный

способ встречать в лицо процесс «умирания». Смерть здесь не побеждена, не

превзойдена. В одном письме из тюрьмы, написанном на Пасху, Бонхёффер говорил:

«Сократ научил нас смотреть в лицо смерти. Христос же победил смерть»37. Об этой-то победе мы и будем говорить.

Героизм, внутренняя дисциплина, величие души позволяют нам встретить лицом к

лицу это событие, учат нас проходить шаг за шагом путь смерти, не сломавшись

душой, но тем не менее победа остается за смертью. Сократ выпил яд, волк

Альфреда де Виньи умер безвозвратно, и столько героев, замечательным образом

встретивших лицом к лицу опасности и ужасы смерти, умерли смертью, которую

можно было бы назвать окончательной! Героизма тут недостаточно. Есть коренное

различие между тем, чтобы смотреть в лицо смерти, и тем, чтобы победить смерть.

Романо Гуардини в небольшой книжечке под названием «О последних вещах»38 подчеркивает факт, который мы слишком

часто забываем: мы бесконечно ближе знакомы со смертью, чем нам думается.