Он лоза, и мы можем быть приобщенными к этой лозе, как ветки. Самостоятельности

в этом отношении у нас не может быть. Есть у апостола Павла место, где он

говорит именно о том, что мы соединены со Христом, как умирающая веточка может

быть соединена с живым стволом (Рим11:17—24). И образ этот такой

трагический и замечательный. Подумайте: стоит живое дерево, дерево полное

жизни, в котором нет никакой доли порчи или смерти, и тут же растет какой-то

кустик, который живет только тем, что из богатой или бедной земли он может

собрать сколько-то жизненных соков. Приходит садовник и видит, что этот кустик

может только умереть— рано или поздно, но он не выживет. И он делает

нечто страшное: он отрезает ветку. Ветка, отрезанная от той временной,

ускользающей жизни, которой она пользовалась, будучи укоренена в землю,

чувствует, что из нее бежит даже эта жизнь, что это конец. Но садовник подходит

к стволу живоносного дерева, тем же ножом врезается в дерево и соединяет две

раны: рану, которую он нанес дереву, и рану, которую он нанес этой малой ветке,

и их соединяет, связывает, и жизнь, которая течет в этом стволе, постепенно

начинает проникать в малый росток, пронизывать его, и этот росток уже оживает

полнотой жизни живоносного древа. Ценой раны это дерево оказалось в состоянии

передать уже неотъемлемую жизнь тому ростку, которому надлежало только умереть.

Этот образ может нам напомнить то, что случилось с человечеством, когда

Христос, совершенный человек, человек, в котором нет ни тени зла, ни тени

смертности, вошел в нашу жизнь и согласился на смерть ради того, чтобы через

Его смерть мы могли приобщиться Его Воскресению и жить уже не своей

колеблющейся, вымирающей жизнью, а полнотой Его жизни, которой никто, ничто не

может у нас отнять.

Когда мы читаем молитвы святых, мы общаемся с людьми, которые, подобно этой

ветке, были когда-то умирающим ростком, были затем соединены с живоносным

древом и сейчас пронизаны его жизнью. Мы призваны это увидеть, понять и от них

научиться. Но когда мы читаем молитву того или другого святого, мы не все имеем