чтобы Бог ему открылся, чтобы как-то почувствовать Божие присутствие, чтобы

Божие присутствие в нем сказалось и что-то над ним сотворило. В какой-то момент

он дошел, если можно так выразиться, до творческого отчаяния, такого отчаяния,

которое говорило, что он созрел для этой встречи. Он обратился к Богу и сказал:

«Господи, Ты неумолим!»— и на этом остановился. И вдруг его охватило

чувство Божия присутствия, и после этого, как пишет старец, он всю жизнь с

радостью молился Богу, с радостью Ему служил. Потому что в этот момент что-то

прорвалось в его душе: и Бог, и он соединились в той мере, которая была ему

доступна тогда, а потом все больше и больше, глубже и глубже, до момента, когда

Силуан вырос в полную свою меру.

Бывают другие ситуации, которые человека наталкивают на встречу с Богом.

Есть в жизни одного греческого святого ранних столетий рассказ о том, как он

научился молитве. Он был простой, неграмотный крестьянин, ничего, в сущности, о

Боге и о правилах веры не знал. Но однажды он пришел в церковь и услышал слова:

непрестанно молитесь (1Фес5:17), и эти слова его так

поразили, что он не остался в храме, а вышел и пошел в горы молиться там. И он

кричал к Богу, кричал из глубин своей опустошенной души, прося Бога прийти к

нему, приблизиться к нему. Много лет спустя он говорил другому подвижнику, что

после первого порыва к Богу его молитву питало и чувство одиночества, и страх

от зверей, которые за каждым кустом могли его подстерегать; а еще позже—

страсти, искушения, «хищные» духовные движения. И так он научился молиться

непрестанно.

Я даю вам эти примеры, потому что они очень реальны. Каждый из нас в разные

моменты жизни может испытать в какой-то мере то или другое из мною упомянутого.

Не в такой мере, в какой испытывал страхи и искушения этот древний святой, не в

той мере, до какой было дано великану духа Силуану вырасти, что ему

позволило быть в непрестанном общении с Богом. Но каждый из нас в той или

другой мере может себе представить: как мы молимся, когда перед нами опасность,