нашей души дошло, нас тронуло глубоко, на которое отзывается вся душа, и

прочесть его в переводе. Оказывается, что в переводе оно до нас не доходит.

Слова те же, да, но для того чтобы дошли до нас эти слова или образы, нужно их

облечь в плоть, вернуть им значение и смысл, который они имеют на родном языке.

Это зависит и от сочетания слов, и от созвучий. Мне вспоминается одно

стихотворение Огарёва:

Дол туманен, воздух сыр,

Туча небо кроет,

Грустно смотрит тусклый мир,

Грустно ветер воет.

Не страшися, путник мой,

На земле все битва;

Но в тебе живет покой,

Сила да молитва267.

Если перевести эти слова, такие простые, на иностранный язык, останется только

костяк, скелет, плоти не будет. Поэтому в нашем богослужении есть проблема для

нас. Мы должны врасти в язык, на котором эти молитвы до нас доходят. Большей

частью они не были написаны на том языке, на котором мы их читаем. Литургия

Василия Великого, Иоанна Златоустого, Иакова, брата Господня268, все они были написаны на греческом

языке, и каждое слово звучало глубоко и осмысленно под пером или на устах тех,

кто их составлял. Нам, русским, посчастливилось, что те переводчики, которые

нам оставили их на славянском языке, были глубоко вкоренены и в греческий язык.

Они не только переводили слова, они переводили смысл слов. Они не обращались

просто к словарю в поисках точного перевода, они часто передавали нам смысл тех

или других молитвенных обращений, но на языке, который для нас понятен и

близок. И вот когда мы употребляем молитвы святых, будь то в богослужении, будь

то в частном порядке, мы должны углубиться в смысл этих слов. Как я уже много

раз говорил, каждая молитва нам говорит о том, как данный святой или

совокупность святых, составляющих Церковь, понимали Бога, что они знали о Боге,

как они к Нему подходили, говорит о том, как данный человек переживал

молитвенно себя самого, когда стоял перед Богом— не перед людьми и даже

не перед собой. Потому что перед собой мы часто лжем или приукрашиваем

действительность, мы не хотим себя видеть такими, какими нас видит Бог,—

до момента, когда вдруг нас охватывает величие Божие и ужас перед тем, как мы

недостойны Его. Тогда мы начнем эти молитвенные слова произносить покаянно, сердцем