близки отдельные люди, и отдельные книги, и отдельные формы красоты. А

некоторые места перед нами будут лежать как задача, но не такая, которую мы

должны сейчас решить,— мы не можем эту задачу решить, просто заставив

себя. Мы не можем заставить себя полюбить человека только тем, что будем ему

повторять: «Я тебя люблю!» или тем, что будем себе твердить: «Я люблю, я люблю,

я люблю этого человека». Надо постепенно врастать в молитвенную жизнь.

И тут есть слова, которые очень много значат и которые мы должны

постепенно-постепенно переживать. Я упомянул слова: «Господи», «Владыко». Можно

прибавить очень много таких слов, которые мы повторяем, потому что они как бы

заголовок или условное продолжение молитвы. Они должны стать реальными. У

святого Иоанна Лествичника есть место, где говорится, что мы должны определить

себе короткое молитвенное правило, которое могли бы произносить без

спешки, с радостью и без утомления, без того, чтобы мы дошли до состояния,

когда нам хотелось бы кончить, хотя еще осталось несколько страниц. Возьми

короткое правило, такое короткое, чтобы тебе голодно было после него, и в те

дни, когда оно тебя насытит, перекрестись и будь доволен: ты помолился всей

душой Богу, твоя душа сегодня была не очень-то емкая, но ты всю твою душу излил

перед Богом, и всю твою душу заполнила Божия благодать. Но если, когда ты

кончишь это правило, тебе еще голодно и ты хотел бы помолиться еще Богу, тогда

так поступи. Скажи: «Господи, я еще хочу с Тобой поговорить»,— и скажи

Ему все, что у тебя на душе, все, что тебе хочется от себя сказать, не

словами святых, а своими, может быть, жалкими, а может быть, очень глубокими

словами. И остановись раньше, чем почувствуешь: устал, довольно! Если так

учиться молитве, то вы увидите, как легко и отрадно молиться и как постепенно

слова оживают, получают новый смысл, новую глубину и делаются радостью, вместо

того чтобы быть задачей.

Я думал, что кончил свой ряд бесед о молитве, но мне было поставлено

несколько вопросов, которые так связаны с тем, что я говорил и чего не