В книге Откровения есть место, где говорится от имени Христа: Я стою у

двери твоей и стучу (Откр3:20). Слышим ли мы этот стук? А если

слышим, то не отзываемся ли мы на этот стук так, как отзываемся на стук в дверь

чужого человека, когда заняты чем-то, что для нас важно? Не отвечаем ли мы Ему:

мне сейчас некогда, подожди, приди в другой раз, сейчас я занят, сейчас моя

душа полна до края, и мне нет места ни для какой капли чего бы то ни

было— ни радости, ни горя, ни суда, ни встречи. Со мной случилось горе, я

весь в этом горе потонул, ко мне пришла радость несказанная, и эта радость так

меня заполнила, что мне не до Тебя. О, мы так не выражаемся, конечно, но

фактически мы так поступаем. Ему места нет в этот момент. Мы слишком заняты

чем-то, что всю нашу жизнь заполняет. И конечно, тогда встреча делается

невозможной. Господь стоит у двери и стучит. Он не обязательно стучит каким-то

мистическим образом. Разумеется, если бы мы вдруг услышали стук в дверь,

который ни на что не похож, и знали бы, что так стучит только Бог, мы

оторвались бы от своих занятий и пошли бы к двери. Но часто Бог стучит в нашу

дверь через другого человека. Он хочет, чтобы мы всем своим нутром отозвались

состраданием, заботливостью, любовью, радостью, чем-то, что нужно этому

человеку, потому что в этот момент этот человек— посланник Божий. Это

человек, которого Бог послал для того, чтобы мы от Его, Божиего, имени

позаботились о нем. Но мы думаем о другом, мы думаем только о том, что заняты,

мы даже не боимся этого человека, он просто нам лишний. И тогда встреча

делается невозможной.

Но есть еще другая сторона вопроса. Порой мы ищем встречи с Богом, но на

своих началах. Мы хотим Его встретить сейчас, потому что Он нам нужен, мы

хотим Его встретить сейчас как помощь, как радость, а Он почему-то (нам чуется)

представляется нам как суд, как требование, и мы не открываемся Ему. Мы стучим,

да, мы хотим, чтобы Он отворил, но на наших началах. И вот мне вспоминаются два

отрывка из книги о старце Силуане, которые я хочу вам прочесть, потому что они