тварного мира и чистоту человечества— кающихся грешников и побеждающих

свою греховность святых,— Она делается способной стать сосудом

Воплощения. Как это дивно! И благодать Божия сходит на Нее, сходит на это

человечество, которое, с одной стороны, чисто как вещество, и с другой стороны,

свято через самоотдачу Богу.

И тут решающую роль играет человеческая свобода, потому что без свободы наши

отношения с Богом невозможны, без свободы могла бы быть только порабощенность,

но не могло быть свободной, любовной отдачи человека Богу. И на этом я хочу остановиться.

В начале книги Бытия (опять-таки возвращаясь к первой ее главе) говорится,

что Бог создал человека, человека в целом. И некоторые отцы Церкви

подчеркивают, что сказано: сотворил Бог человека по образу Своему, мужчину и

женщину сотворил их (Быт1:27), и что оба были образом Божиим. Но Отцы

подчеркивают, что в тот момент это было одно существо, в котором еще не

определились свойства или различия пола, один цельный человек, в котором

опять-таки, как в изначально сотворенной твари, были заложены все возможности и

мужского, и женского бытия. И мы видим из второй главы книги Бытия, как это

развивается. Остальная тварь, свободно развиваясь под дыханием Святого Духа,

приходит к моменту, когда она созрела достаточно, чтобы Бог привел все существа

к человеку, к цельному человеку, который в себе содержит все возможности

мужского и женского бытия, с тем чтобы тот назвал каждую тварь (Быт2:19).

Это момент, когда человек полностью еще приобщен к Богу, не совершив никакого

греха, поэтому из этой приобщенности, из того, что он видит тварь, как ее видит

Бог, он каждой твари может наречь имя. Не те имена зверей, которые мы называем,

а таинственное имя, которое определяет самое существо данной твари. Такие имена

нарек человек всем тварям.

Но в этом процессе Адам обнаружил, что каждая тварь как бы двойственна:

мужского и женского рода, и только он— один, он человек, по-гречески

антропос. В этот момент, когда он увидел себя одиноким по сравнению с другими