«другой я сам». В тот момент, когда они отпали от Бога, Который является силой,

соединяющей их, они смотрели друг на друга и каждый из них сказал (опять-таки,

по мысли этого святого): я— ego, тот— alter, другой. Уже не друг

в русском смысле слова, то есть самый близкий мне человек, другой я, «я»

в ином лице, а другой как иное существо. И вот в этот момент (об этом

Лосский писал несколько раз284)

вместо двух лиц стали друг перед другом два индивида.

«Индивид»— латинское слово, которое означает последнюю степень

разделения, дальше разделять нельзя. Если взять любых двоих из нас, мы—

индивидуумы друг по отношению к другу в том смысле, что каждый из нас замкнут в

себе, как бы закрыт под своей кожей, и делить дальше невозможно, это будет

убийство. Будет тело, душа, те или другие части тела, но не цельный человек.

Вот страшный момент, когда из двух лиц, которые были едины и познавали себя как

одно, появилось два индивидуума, два отдельных лица, уже не составляющие

полностью одно целое. Я говорю «полностью», потому что грех человеческий не

смог разрушить дело Божие и совершенно отделить двух людей, призванных быть

едиными. В этом смысле нам надо помнить, что человеческий грех не окончательно

все разрушил. Но тут оказалось, что они друг на друга посмотрели и каждый

увидел в другом не себя самого во славе, а иного, и они сказали: нам

стыдно, мы наги, что нам делать? И говорится в Библии: и сделал Господь Бог

Адаму и жене его одежды кожаные (Быт3:21), то есть они облеклись в

какую-то одежду. Но они теперь устыдились своей наготы, вместо того чтобы

познать свое нагое тело как торжественное, ликующее сияние красоты.

Этому мы можем найти сравнение. Когда мы смотрим на работу великого

художника, будь то статуя, будь то картина, и видим нагое тело, мы видим в нем

только неизреченную красоту, гармонию. Когда нам показывают порнографическое

изображение тех же телес, мы видим только уродство, ужас, оскверненность. Вот

это и случилось в тот момент. Человек посмотрел на другого и не увидел его как