Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
то есть грядущего Царства. И Иисус, истинный Человек, становится «Господином и
субботы» и призывает нас войти в этот «день человека» людьми Восьмого Дня. Он
призывает нас знать среди этого исторического времени, которое многим
кажется полумраком, где идут ощупью, Он призывает нас быть, и не в
прошлом, и даже не в настоящем,— а в будущем. Наше дело, дело
христиан,— завершить субботу. Ради этого Сын Человеческий и становится
Господином и субботы. Это наше делание, это наше призвание подразумевает
ответственность на всех уровнях: свершение нашего человеческого призвания, личного
и коллективного, по отношению к Богу, по отношению к миру человеческому
(кажется, Ламенне сказал, что христианин— это человек, которому Бог
поручил заботу о других людях), свершение его по отношению ко всему земному
космосу, всему громадному творению. Бог вручил нам Свою субботу. В
этой-то перспективе мы призваны быть живыми, воскресшими из мертвых; мертвыми
мы были и отчасти такими остаемся, воскресшими мы должны быть не в том смысле,
что смерть нас не коснется, а в том, что мы уже— за пределом разлуки от Бога,
за пределом разделения от людей, и что мы на земле, как община любви,—
эсхатологические свидетели, свидетели Царства, которое будет, которое уже есть
тайна Бога, ставшего всем во всем и во всех (1Кор15:28).
Ответы на вопросы
Значит ли, что отсутствие Бога есть отсутствие бытия? Можно ли сказать,
что одни войдут в вечное блаженство, а другие будут вечно страдать от
отсутствия Бога?
На первую половину вопроса я отвечу, заменив слово «бытие» словом «жизнь»:
отсутствие Бога— это отсутствие жизни. Можно существовать вещественно,
физически, но быть мертвым среди мертвецов, погаснуть душой, быть в числе тех,
кто никогда не ощутил биение жизни, ее творческий напор, в конечном
итоге— тех, кто никогда не заметил, что полнота жизни называется любовь и
что любить— это отдать свою жизнь. Я не хотел бы возвращаться к тому, о