знающие Христа.

Во-первых, мы должны помнить, что до Авраама не было союза между Богом и

человеком в том смысле, в котором мы говорим о Ветхом Завете. Было искание,

были люди, искавшие потерянной полноты. Позже это искание происходило не только

в недрах ветхозаветной Церкви, то есть в среде избранного народа. Мы видим на

некоторых примерах, как язычники могли оказаться наставниками вождей этого

народа. Вы наверно помните, как языческий первосвященник Мелхиседек по велению

Божию вышел и произнес над избранным народом Божие благословение

(Быт14:18—20). Он был Божиим посланником к уже богоизбранному народу. И

мы видим в течение всей истории Ветхого Завета, как некоторые люди оказывались

способными знать Бога и исповедовать Его.

В наше время мы должны более осторожно, чем когда-либо, вглядываться в

верования других людей. Во-первых, в верования тех, кто не разделяют с нами

православную веру, но веруют во Христа. Я знаю, что в Евангелии сказано:

верующий в Меня спасен будет, а неверующий погибнет (Мк16:16). Да, но

когда читаешь дальше конец Евангелия от Марка, можно поставить вопрос о том, кто

из нас верующий. Верующие, как там сказано, бесы ижденут, языки

возглаголют новы, змия возьмут и не вредит их, яд испиют и ничего с ними не

станет, возложат руки на больных и те выздоровят (ср.: Мк16:17—18).

Кто из нас может на это пойти? Поэтому не так все просто. Да, такую полноту

веры мы находим в святых, но это не та вера зачаточная, которой мы уже теперь

живем и которая нас соединяет со Христом и Богом.

И мне вспоминается рассказ из жизни святого Силуана Афонского о том, как его

посетил русский епископ, оказавшийся в Китае и ставший там миссионером. Он

говорил о своей жизни там и утверждал, что обратить буддистов совершенно

безнадежное дело, они закрыты и ничего им передать нельзя. Старец говорит: «А

что вы делаете, чтобы их обратить?» —«Я,— говорит епископ,—

вхожу в их капище, стою, и в момент тишины начинаю кричать: „Что вы делаете? Вы