Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
Отце.
А мы, люди? Мы в разной степени приобщаемся этой тайне, но в той или другой
мере, да, мы этой тайне приобщены; через крещение мы облекаемся во
Христа, через миропомазание Дух Святой пронизывает все наше существо, мы
делаемся детьми Бога Живого. В той или другой мере мы грешные, да, но и грешные
мы в различном смысле этого слова. Можно быть грешником, этого не сознавая или,
что хуже, совершенно безразлично к этому относясь: я таков— ну и что? А
можно быть грешником в сознании своей греховности, с болью в сердце, в тоске по
чистоте, в тоске по правде, по святости, в тоске по тому, чтобы быть Божиими,
чтобы иметь право думать о Христе как о нашем Брате по человечеству и о нашем
Спасителе по Божеству, мечтать, чтобы в нас действовал Святой Дух, Которого мы
называем Утешителем.
О чем Он нас утешает? Подумаем, каждый из нас. Утешитель должен нас утешить
о том, что через падение человечества, несмотря на воплощение, на распятие
Христово, на Воскресение Его, мы отделены от Бога. Пока мы живем на земле, мы
не в полном с Ним общении. Апостол Павел так остро это чувствовал, когда писал,
что для него жизнь— Христос, и смерть— приобретение, потому
что, пока он живет во плоти, он в какой-то мере отделен от Христа
(Флп1:21—23), и только когда он высвободится от уз земли, он станет перед
Ним и познает Его так, как Христос его познаёт (1Кор13:12). Как это
дивно! Но таковы ли мы? Относимся ли мы к смерти, как к моменту, когда перед
нами откроется дверь и мы окажемся лицом к лицу со Христом? Думаем ли мы о том,
что радость этой встречи превосходит всякий страх и ужас, который может нас
охватывать при мысли о смерти? Дух Святой, Своим присутствием возжигая в нас
любовь ко Христу, покаяние о нас самих, жалость, сострадание и любовь к
ближним, является нашим Утешителем. Да, пока ты еще отделен от Бога, но
смотри— Моей силой ты можешь вырасти в такую меру, что разорвутся все
преграды и ты станешь перед Христом как перед Другом, как перед Любимым…