это знание осмысливать и, когда потребуется, быть в состоянии передать словом.

И не только словом, потому что Церковь не только в словах выражает свою веру.

Вы знаете, как Церковь себя выражает: она выражает себя в иконах, в

богослужебном пении, в молитвах святых. Молитвы ведь являются не богословскими

выкладками, а криком живой души, которая познала Бога и с Ним общается. В этом

отношении ум и сердце играют одинаковую роль. И однако, роль ума служебная: он

должен выразить то, что познало все наше существо, и не только наше личное

существо, но и коллективный наш опыт, опыт всей Церкви и всей общины.

Но, с другой стороны, мы познаем Бога несовершенно. После падения получилось

между Богом и нами какое-то расстояние, и все, что мы видим о Боге, все, что мы

знаем о Боге, мы видим, как говорит апостол, как бы туманно, и только в конце

времен познаем Его так, как сами Им познаны (1Кор13:12). Если

хотите образ, мы видим Бога так, как мы видим отражение деревьев в пруде или

реке. Каждое движение воды мешает нам видеть в чистоте и совершенстве то, что в

ней отражается. И мы должны помнить, что падение уменьшило нашу способность всем

нутром нашим приобщаться Богу и Его познавать. И ум наш перестал видеть Бога с

той ясностью, с которой он видел Его прежде падения. Путь святости, путь

подвижничества ведет к тому, чтобы мы постепенно познавали Бога все глубже и

совершеннее.

Но и падение не лишило нас возможности встретить Бога. Есть замечательное

место в сочинениях святого Иринея Лионского, где он говорит, что падение, да,

затуманило наше представление о Боге, наше познание Бога, но когда мы обращаем

все свое внимание на тварь, на тот мир, который Бог сотворил, мы через этот мир

можем Бога познавать, так же как можно познать великого художника или великого

композитора через его сочинения. Вы, наверное, понимаете этот образ. Мы не

можем познать человека как он есть, но когда человек создает музыкальное

произведение, или икону, или просто картину, вглядываясь в это произведение, мы

начинаем видеть его автора. Иконы отца Григория Круга не похожи на иконы