этом), переводы делались с точки зрения данной культуры и употреблялись слова,

которые были понятны людям данного времени и данной страны. Это не значит, что

перевод был неверный, это значит, что он передавал смысл, но не формально. И

тут начались проблемы, потому что некоторые слова оказались началом, причиной

расхождения между верующими разных эпох и разных культур. Самые понятия стали

меняться. И в связи с этим приходится читать и Ветхий, и Новый Завет не только

глазами ума, не только с хорошим словарем, но стараясь проникнуть в то, что

хотели выразить писавшие эти слова. Есть замечательное и пугающее порой место в

писаниях старца Силуана, где он говорит, что и Ветхий, и Новый Завет можно

понимать только внутренним опытом, одной головой невозможно понять. И (это

действительно дерзновенное слово) что, если бы пропали все книги Ветхого и

Нового Завета, наш опыт о Боге дал бы нам возможность восстановить ту же

истину, не текст, разумеется, не чудотворно восстановить существовавший и

пропавший текст, а познать ту же истину и выразить ее новыми словами, новыми

образами, но с такой же истинностью и правдивостью. И когда мы читаем Ветхий и

Новый Завет, мы должны научиться вчитываться в слова (потому что каждое слово

несет с собой какой-то смысл), не делаясь вместе с этим рабами тех или других

слов.

Перед людьми всех эпох с самого начала вставали вопросы, которые потом

встали перед наукой. Помню, отец Георгий Флоровский говорил, что ереси порой

возникали из того, что люди ставили перед собой вопросы, на которые наука или

философия их времени не могла еще ответить. Но на эти вопросы наука и философия

дальнейших времен начали находить или нашли ответы. Он упомянул тогда

арианство; Арий разбился на вопросе: как Бог мог стать человеком, как мог

Вечный стать частью времени, как Бесконечный мог ограничиться плотью? Для него

это было непонятно, и только много столетий спустя вопросы о вечности и

времени, о бесконечности пространства и ограниченности пространства были

поставлены по-новому наукой. В XIXвеке они были поставлены совершенно