иначе мы никогда не встретим Бога в правде. Этого достигают долгим трудом. Мы

должны постоянно следить за собой, чтобы ни движением, ни словом, ни внутренним

настроением, несовместимым с цельностью, не разбивать ту основоположную

цельность нашей личности, которой ищем. Нам надо отыскать наше подлинное «я»,

внутреннее сокровенное «я», которое одновременно— зачаток будущего

человека и единственная вечная реальность, уже качествующая в нас. Поиск этот

трудный, потому что различные составные части самих себя нам приходится

разыскивать среди множества подставных личностей. Моментами пробивается что-то

подлинное, моментами, когда мы забываем о себе, эта глубинная реальность

становится конкретной. Это бывает в мгновения, когда радость охватывает нас до

такой степени, что мы забываем следить за собой как бы извне, или в мгновения

раздирающего душу горя, когда мы тоже не наблюдаем за тем, как живем, забываем

и о тех, кто смотрит на нас, судит нас, в мгновения углубленности, когда нас

охватывает чувство трагичности или восхищения. В такие моменты мы улавливаем в

себе что-то подлинное. Но едва оно мелькнет, как очень часто— слишком

часто!— мы отворачиваемся, не хотим встретиться с ним лицом к лицу: нам

страшно, оно нас отталкивает.

И, однако, это единственное, что в нас есть подлинного. И Бог может спасти

наше подлинное «я», как бы уродливо оно ни было, но Он не может спасти

воображаемую личность, которую мы пытаемся поставить перед Ним или играем

целыми днями перед другими людьми и перед самими собой. За пределами этих

случайных, мимолетных проявлений нашего подлинного «я» нам надо систематически

искать в глубинах, что мы такое перед Богом, искать Бога в себе, искать себя в

Нем. Это требует постоянного размышления, изо дня в день, всю жизнь.

Начать можно с простого. Читая Священное Писание, если мы честны, мы

признаем, что некоторые места нас мало трогают, не задевают: мы готовы

согласиться с Богом, потому что ничто не побуждает нас возражать Ему. Мы готовы

принять ту или другую заповедь или действие Божие, потому что они не задевают