называемая Иисусова молитва: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя,

грешного!

Встреча человека с Богом в устойчивой молитве непременно приведет к

безмолвию, молчанию. Следует сразу различить два рода безмолвия: безмолвие

Божие и внутреннее безмолвие человека. Молчание Бога, часто более тяжелое, чем

был бы Его отказ, молчание-отсутствие, о котором мы уже говорили, и, с другой

стороны, внутреннее безмолвие человека, более глубокое, чем слова, более живое,

более богатое общением с Богом, чем какое бы то ни было его выражение.

Безмолвие Бога в ответ на молитву может быть недолгим, но может показаться нам

и окончательным. Молчание, которым Христос встретил мольбы хананеянки

(Мф15:22—28) и которое заставило ее собрать всю веру, всю надежду, всю

человеческую любовь, какая у нее была, и принести ее Богу, чтобы и вне

избранного народа смогли осуществиться условия Царствия. Такое молчание,

вызывающее ответ, безмолвие, благодаря которому человек вырастает в полную свою

меру, будь оно преходящим или долговременным, в зависимости от наших сил и

нашей верности, приводит нас к более глубоким, более богатым отношениям с

Богом, чем легкая встреча. Но порой молчание кажется окончательным и потому

ужасным. Вспомните строки Альфреда де Виньи:

О, если правда то, что в ночь пред страшной

тайной

Сын человеческий те произнес слова,

И что, презрев наш мир, как выкидыш случайный,

Слепа, глуха, нема над нами синева,—

Путь справедливости: презрительным сознаньем

Принять отсутствие и отвечать молчаньем

На вечное молчанье Божества315.

Не такое ли впечатление многие христиане выносят из чтения трагического

отрывка— рассказа о Гефсиманском саде? Это молчание ставит перед нами и

проблему, которая требует разрешения, проблему молитв, оставшихся без ответа.

Читая Евангелие, мы видим, что из всех молитв, обращенных к Богу, осталась без

ответа единственно Христова молитва Отцу в Гефсиманском борении

(Мк14:32—42). Очень важно осознать это, потому что слишком часто мы

пытаемся истолковать молчание Бога человеческим недостоинством или Божиим

бессилием. Пытаясь оправдать Бога, мы говорим: моя вера, наша вера

недостаточна, чтобы Бог отозвался на нее чудом. Когда наша вера колеблется, мы