встречать каждого члена человеческого сообщества лично, но по-своему: перед

лицом Божиим, в Боге, и оценивать все по-новому, по примеру Бога, Который

пришел не судить мир, но спасти мир, Бога, Который так возлюбил мир, что отдал

Сына Своего Единородного для спасения мира. В Евангелии, при встрече Бога с

человеком происходит полная переоценка ценностей и суждений. Это не значит, что

добро и зло потеряли свое значение, но зло открывается нам как рана, как

болезнь, которая постигла нашего ближнего, нас самих. Мы можем ненавидеть зло,

без памяти любя ближнего, любя его ценой собственной жизни или смерти. Епископ,

пострадавший в России, сказал, что для христианина умереть мучеником—

преимущество, потому что только мученик сможет в день Суда встать перед Богом в

защиту своих преследователей и сказать: «Господи, в Твое имя и по Твоему

примеру я их простил. Тебе больше нечего взыскать с них». Такая переоценка

обусловлена таинством Креста, тем, что невинный погиб за виновного. На Голгофе

мы видим три креста: двух разбойников и воплощенного Сына Божия. Разбойник,

распятый слева от Господа, судит по человеческим меркам: если беззаконный

человеческий суд мог допустить преступное распятие Невинного, такой суд не

имеет права называться справедливым, преступник может восстать против него,

проклясть его, отвергнуть, отрицать. Он умирает бунтарем. Разбойник, распятый

справа от Господа, видит, что человеческий суд в своей глубинной неправде может

осудить Невинного: тем более может он осудить виновного. Он принимает свое

страдание и свое осуждение, потому что страдает и Невинный; он примиряется и

входит в рай (Лк23:40—43). С тех пор как Господь Иисус Христос претерпел

Страсти, с тех пор как Бог, пришедший в мир спасти грешников, имел вид

преступника, мы не можем судить преступника так, как его судил древний мир, мы

больше не можем доверять безотчетно нашим чувствам и разуму.

В свете Божием мы можем видеть и осуждать дурные поступки— и быть

готовыми отдать жизнь за того, кто их совершает. Когда мы становимся их

жертвой, мы получаем дополнительную власть, божественную власть простить во