от борьбы, от сомнений и забот, душа приобретает доселе ей неведомые трезвость,

внимание, силу и ясность. Чувство живо, горячо, чисто, свободное от всякой

эмоции или страсти, оно является (в своих внешних выражениях) силой и светом.

Вовсе не затемняя мысль, как свойственно эмоциям, чувство ведет ее к расцвету, помогает

раскрыться. Мысль все время остается глубоко сознательной и свободной, душа в

этом делании никогда не бывает пассивна: освободившись от самозамкнутости, она

предается Богу и то хранит полное самообладание и может по желанию

безмолвствовать либо творить молитву, то слова, которые она употребляет, сами

рождаются в сердце и уме молящегося, так что он не может их менять, выбирать

или направлять, то она становится неизреченным молчанием в человеке,

преодолевшем узы чувственного мира, и он в полном безмолвии всех душевных сил

созерцает нетварный Божественный свет, тайны мироздания, собственной души и

тела.

Всякая истинная молитва, то есть совершаемая в полном смирении, в отказе от

обращенности на себя, во всецелом предании себя Богу, рано или поздно получает

живоносную благодать Духа Святого. Она становится закваской каждого действия и

служит его мерилом, она является всем в жизни, перестает быть деланием

и превращается в само бытие, становится излиянием Того, Кто

исполняет все и все ведет к полноте319.

О Молитве Господней

О Молитве Господней320

О Молитве Господней, казалось бы, говорить нечего. Мы все ее употребляем, с

детства знаем, она постоянно нам попадается в службах, и мы к ней естественно

обращаемся, отчасти из-за ее изумительной стройности и красоты, отчасти—

зная, что это молитва, которая нам дана Самим Спасителем Христом, и поэтому она

святыня для нас, это Его собственная молитва, которой Он с нами поделился

(Мф6:9—13; Лк11:2—4). Я думаю, что мы должны помнить, когда молимся

этой молитвой: это молитва Сына Божия, ставшего Сыном Человеческим, которая