храма, причастившись Святых Тайн, он сидит на своем ложе и размышляет. Он

озирается вокруг, смотрит на себя и дивится. Эти руки (говорит он), хрупкие,

бессильные,— это руки Самого Бога, это тело, жалкое, старое, слабеющее

тело, вмещает присутствие Божества, и эта келья, малая и жалкая,— больше

небес, потому что содержит Бога… Это не аллегория, не выдумка или воображение,

это непосредственный, глубокий, конкретный опыт, коренящийся во всем Ветхом и

Новом Завете. Все, что сотворено Богом, пребывает в Боге, в глубоком

соотношении с Ним, способно почуять Его, познать Его. Если бы только мы могли

сознавать потенциальные возможности всего Богом сотворенного! Я сейчас думаю не

о том, что открывается науке, не о необычайных возможностях атома— я

говорю о чем-то более глубоком, о более глубинных свойствах материи, чем ее

естественные качества. Нет ничего в этом мире, от мельчайшей пылинки до

величайшей звезды, что не содержит в своей сердцевине, не несет в своих

глубинах, так сказать, трепетность, радостное волнение первого момента бытия,

своего становления в бытие, обладания бесконечными возможностями, когда все

входит в Божественную область, так что познает Бога и ликует в Нем. Мир кажется

нам темным, непрозрачным, непроницаемым и густым, но это потому, что случилась

трагедия, которую мы называем падением, как бы ни определять то событие,

в результате чего царственная свобода послушания и гармонии сменилась жесткими

правилами и законами, которые уходят на какую-то глубину, но тем не менее не до

конца покорили рабству то, что Бог создал для свободы.

Эта способность мира, способность материи этого мира (оставляя в стороне

нашу душу и дух) быть в Боге и вмещать Бога, с одной стороны, является условием

Воплощения, и с другой стороны, на ней основана наша вера в таинства. В

Воплощении Бог, у Которого нет общей меры с тем, что Он сотворил, становится

соприсущным Своему творению, облекается в человеческую плоть, в которой

содержится все существующее, все, что есть в этом тварном мире. Он воспринимает

все вещество этого мира, и это вещество не только Его собственного