отношению к Богу, основоположное значение тела как неотъемлемой части человека,

а значит, участника его предназначения к спасению. Да, бывает, что Бог

достигает до нашего тела через посредство духа и души. Афонский старец Силуан

говорил, что благодать доходит до нас, так сказать, тремя потоками: мы сначала

соприкасаемся с благодатью в молитве, в размышлении, на вершинах нашего существа,

в духе; когда наш дух пропитан благодатью, благодать заполняет нашу душу, то,

что можно назвать областью психики, сознательного и бессознательного, и отсюда

благодать доходит и до тела нашего; из жизни святых можно видеть, что они

отличались от нас не только духом, не только умом, но и в теле. Все основное в

нашей духовной жизни исходит не из нашего разума— разум только

воспринимает то, что происходит в нас. И в самом деле, Бог достигает до нас

таинствами, чудесами, всем, чем Он воздействует непосредственно на нас, включая

и наше тело.

Вся христианская педагогика основана на том, что мы признаем, что разум не

создает ситуацию, но обнаруживает ее, охватывает ее. Мы не стремимся сначала

научить ребенка— да и взрослого человека— тому, что такое вечная жизнь,

мы верим, что сначала можем дать ему опытное переживание ее, только потом он

начинает что-то понимать. Многое недоступно на уровне интеллекта, но уловимо

опытным переживанием. Это относится не только к религиозной области, это

относится к красоте, к искусству, это относится к любви. Мы не предлагаем

человеку доказательства, что музыкальное произведение или картина прекрасны,

прежде чем дать ему пережить красоту музыки или живописи. И как ни богата

мировая литература поэзией и прозой, где говорится о любви, в которых любовь

описывается, сколько-то передается, ее невозможно передать, пока у человека нет

прямого, личного опыта любви. В этом же порядке нам преподаются таинства, и

затем, по мере того как мы возрастаем умом, чувствами, волей, физическими свойствами,

нас учат и люди, и Бог, как понимать собственный опыт, как прозревать действие

Божественной благодати, как понимать то, что иначе мы никак не могли бы понять.