исцелении одного человека. Он помолился несколько дней, а потом пришел и

сказал: «Господь мне открыл, что я мог бы его исцелить, но Он мне открыл также,

что болезнь дана во спасение и его, и других людей вокруг него». И в житиях

святых мы находим целый ряд случаев, когда сами святые или просто верующие

болели долгое время, не потому, что они были грешники, а потому, что это было

путем спасения— не только личного, но и спасения людей вокруг. Я помню

случай, когда один крестьянин XIXвека десятки лет лежал парализованный в

деревне, у себя в хате— и был вдохновением и путем ко спасению целого

ряда людей, потому что то, как он воспринимал свою болезнь, как он терпел

страдания, с каким светлым, ликующим выражением лица он встречал всякого

человека, было вдохновением для всех, кто только соприкасался с ним.

Из сказанного не заключайте, будто я не верю в темную силу и в возможность,

которую имеет эта темная сила на нас влиять в нашем физическом или психическом

состоянии. Однако если обратиться к Евангелию, мы увидим, что в некоторых

случаях Христос изгонял беса, находящегося в человеке, но во множестве чудес,

которые Он совершал над больными, Он не предполагал никакого бесовского

вмешательства. Он исцелял слепого, исцелял хромого, исцелял целый ряд людей, о

которых ни слова не сказано, будто они особенно греховны. Поэтому, даже

допуская, что на нас может быть бесовское влияние, что возможно порабощение

наше бесом, мы не должны приписывать всякую болезнь собственной греховности или

бесовскому вмешательству. Самый явный пример того, что я говорю, это случай

слепорожденного, о котором Христос сказал, что ни он не согрешил, ни родители

его, но что болезнь ему дана для того, чтобы просияла слава Божия

(Ин9:2—3).

Второе: Иоанн Кронштадтский писал в своем дневнике, что есть души настолько

хрупкие, что они не могли бы осуществить себя в столкновениях с окружающим

жестоким и разрушающим миром; и порой Бог набрасывает пелену, которая разделяет

человеческую душу от мира помрачением ума, безумием так, что человек отделен.