получился страх, отвращение, ужас ко всему женскому.

Началось это тогда, когда он не мог еще думать ни о том, что он под гнетом,

ни о том, что не все женщины— по образцу гнетущей его. Но это уже

вкрапливается в его психику, в его сознание, так что он не может от этого

отделаться. У него рождаются страх, и отвращение, и отчуждение от всего

женского, от всякой женщины. И так как в нем есть естественное половое

побуждение, то он его обращает к себе подобным. С этим он может бороться либо

может поддаться. Если он поддается этому влечению, с точки зрения Церкви он

согрешает. Об этом ясно говорит и апостол Павел (напр., 1Кор6:9), и

церковные каноны, это несовместимо с тем, чтобы себя называть христианином.

Речь не идет, конечно, о том, что в человеке могут быть те или другие

побуждения, если он с ними борется. Тогда это делается такой же проблемой,

какая бывает у любого человека, мужчины или женщины, у кого есть сильное

влечение к другому полу, но который на основании своей веры или просто по

внутреннему сознанию своего достоинства и чистоты этому влечению не поддается.

Если человек поддается такому влечению по отношению к людям иного пола, мужчины

по отношению к женщинам и наоборот, то он осуждается не за влечение, а за

действие; грех делается грехом не когда в тебе есть побуждение и ты с ним

борешься, а тогда, когда ты ему поддаешься.

В этом отношении в житиях святых у нас есть замечательный пример разницы

между Божиим судом над побуждением и над действием. Был священник, монах;

каждый раз, когда он крестил женщину, в нем поднималась целая буря. Он стал

молиться своему святому, Иоанну Крестителю, чтобы тот его освободил от этой

греховной бури. И святой Иоанн Креститель ему явился и сказал: «Я могу умолить

Бога, чтобы Он тебя освободил от этого, но тогда ты потеряешь венец

мученичества. Продолжай бороться с этим влечением, никогда не поддавайся. Пока

ты не поддашься, это в тебе борьба со злом во имя Христа. Если я тебя освобожу,

ты уже не будешь борцом за Христа». По отношению к мужеложеству мы должны