любви, нежности можно передать прикосновением руки, не словами и речами,

а— взяв человека за руку, положив руку ему на плечо… Это тем более

относится к больным детям. Или вернее, нет, не только к детям— потому что

в тяжелой, серьезной болезни каждый снова становится ребенком. Прикосновением

можно передать столь многое— тинственное, священное или просто

человеческое (что тоже является священным и тинственным), и этому

следует научить родителей больных детей: где бессильны слова, где нет как будто

пути к общению, есть таинственный путь передать непередаваемое, то, что

невозможно выразить. Любовь, нежность, сострадание, но также веру и

непоколебимую уверенность— все это можно вложить в жесты и прикосновения,

в то, как мы обращаемся с телом.

Нам приходится иметь дело не только с больным ребенком, но и с теми, кто в

горе окружают его. Вместо того чтобы погрузиться в печаль, отдаться ее

всепоглощающей и разрушительной власти, они верой должны познать, что участвуют

в таинстве, в ситуации, где кончается человеческая сила и властно вступает

Божественная Сила, созидая Царство, в котором каждый ребенок (а все мы—

чьи-то дети) участвует так или иначе в тайне Господа Иисуса Христа, родившегося

в этот преходящий мир, чтобы умереть и через Свою смерть открыть нам

несокрушимую вечную жизнь.

Перед лицом страдания

Перед лицом страдания57

Я собираюсь говорить сейчас о страдании, но не с философской точки зрения,

не о его связи со злом, я буду говорить именно о том, как быть, когда перед

нами встает страдание как факт. В своем выступлении я буду обращаться к тому

опыту, который накопился у меня на протяжении многих лет в самых разнообразных

ситуациях, когда мне постоянно приходилось иметь дело со страданием людей,

подходить с вниманием к нему. Я работал в госпиталях, в мирное время и во время

войны, около четырнадцати лет. Мне пришлось столкнуться со страданием во время

войны, не только занимаясь полевой хирургией, но и общаясь с солдатами, которые

страдали, затем мне пришлось иметь дело с человеческим страданием в качестве

священника. И, как каждый из нас, я вынес какой-то опыт страдания из собственной

жизни.

Первое, что я хотел бы подчеркнуть: выносить опыт, делать заключения из

страдания других людей вполне оправданно, но вместе с тем в этом есть некоторая

двусмысленность. Это оправданно, потому что если вы связаны с людьми