равновесию силы, власти. Но это ничего не решает ни в отношении зла, ни в

отношении страдания, потому что, если перевернуть ситуацию, если жертва станет

мучителем, агрессором, зло просто удвоится, страдание только переместится на

другую сторону. С вашей точки зрения разница велика, но объективно это

не так. Количество ненависти возросло, страдания— тоже, и совершенно

бесцельно, без всякого творческого результата; невозможно отучиться бить других,

потому что тебя самого жестоко избили. Ты только решаешь: надо стать сильнее.

Но возьмите другую ситуацию, речь пойдет о конкретном человеке. Мой старший

друг, Федор Тимофеевич Пьянов, во время войны был взят в концентрационный

лагерь. Я встретил его после войны, и в беседе он сказал, что из

концентрационного лагеря, где он провел четыре года, он вынес тревогу. Я

спросил, что он имеет в виду— потерял ли он веру, или его одолело

отчаяние, и он ответил: «Нет. Но пока я был в концентрационном лагере, я чувствовал,

что у меня есть право и власть заступаться за тех людей, которые так мучили

нас, потому что в каждое мгновение я был страдальцем и имел божественную власть

простить. Теперь я не страдаю. Но те люди, которые причинили нам столько

нравственной боли и физического страдания, стоят перед Богом. Когда-то они

станут перед Его последним Судом, и когда я молюсь о них, я чувствую, что не

могу больше молиться с уверенностью, что Бог меня слышит, потому что я больше

не страдаю. Я ничем не могу доказать Богу, что моя молитва искренняя, что она

идет из глубин». Вот человек, который встретился со страданием и сумел подойти

к этой встрече творчески: это стало возможным, потому что в его подходе

было достаточно крепости, чтобы зло было сведено на нет, хотя боль, страдание

остались. Один из наших епископов, погибший в сталинское время, сказал: «Для

христианина— привилегия умереть мучеником, потому что только мученик

сможет в день Суда встать перед судным престолом Божиим в защиту своих

преследователей и сказать: в Твое имя и по Твоему примеру я простил их, Тебе

больше нечего взыскать с этих людей!» Это до конца творческий подход к