быть, на мгновение и вместе с тем навсегда.

Я сознаю, что говорил о своей теме ограниченно и отрывочно. Но примите то,

что я сказал, продумайте это, сопоставьте с тем, что сами знаете о страдании,

знаете о жизни и борьбе, с собственным опытным знанием мужества и веры и тогда

узнаете еще очень многое, чего я не знаю. И делитесь этим с другими! Потому что

нам нужна взаимная поддержка, чтобы стоять перед лицом общей трагедии

человечества, как и перед нашей собственной. А теперь я хотел бы призвать на

вас Божие благословение, и напоследок произнесем вместе Молитву Господню.

Пастырь у постели больного

Пастырь у постели больного58

Владыка, ты работал врачом и после пострига. Насколько пастырь должен

быть не только духовником, но и сиделкой, и врачом у постели больного,

умирающего?

Что бы ни думал священник о своей роли, ему эта роль как бы предписана и

навязана жизнью, потому что если он пастырь, то есть реально заботится о

тех людях, которых Бог ему поручил, то его непременно будут призывать, когда

возник какой-то кризис, будь то болезнь, будь то наступающая смерть кого-нибудь

в семье. И болезнь— один из самых серьезных кризисов, потому что она

ставит человека перед лицом целого ряда положений, о которых здоровый большей

частью не думает. Во-первых, болезнь ему ясно говорит о том, что он смертный. Я

говорю не о преходящей простуде, но когда человек заболевает сколько-нибудь

серьезно, то— справедливо или нет— вкрадывается мысль: значит, я

над собой не имею власти, я не могу помешать болезни мною овладеть, значит, я

не смогу, если она мною овладеет до конца, избежать смерти… Это первый вопрос,

который, может быть, не так ярко формулируется, но что-то такое проникает в

сознание человека.

То есть он не только нуждается тогда в пастыре, но и особенно открыт?

Он особо открыт, если пастырь сумеет ему помочь эти переживания высказать.

Если пастырь к нему подойдет и будет говорить: «Вот, вы сейчас заболели, вы

должны понять, что за болезнью, может быть, смерть идет…»— то, конечно,

человек замыкается. У меня был опыт в этом отношении.

Во время войны в нашей части был католический священник, который считал, что

всякий раненый солдат или офицер может умереть в любую минуту, и единственная

его, как пастыря, задача— раненого отысповедовать и причастить: раз он

причащен, пусть умирает себе спокойно… Он приходил к каждому раненому,