Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction

бесовская— всегда злая, но не всемогущая, хотя способная действовать

лестью, ложью, обманом, чем угодно; и посередине— человеческая воля,

способная склониться либо на зов или мольбу Божию, либо на лесть дьяволю

и ввести те или другие события в жизнь. Эти три воли комбинируются; Бог,

конечно, участвует, но не определяет односторонне. Бес тоже не участвует как

односторонняя всемогущая сила. В конечном итоге, у человека есть ужасная сила:

он всегда может сказать «да» злу и «нет» добру и ввести то или другое.

В наши дни часто люди ищут «собственного», какого-то «нового» Бога…

Отвечу просто: если ты понял, что нужно искать настоящего Бога,— ищи и

действуй прямо! И не заботься ни о чем— остальные последуют за тобой!

Какого Бога нам следует искать? Бога Живого! Мне кажется, что выражение

«собственного нового Бога», с одной стороны, верно, потому что ищущие сегодня,

молодые или не очень, христиане или нехристиане, ищут образ Бога, представление

о Боге, который не вполне совпадает с образом Бога, какой предлагает катехизис.

Скажу честно: я благодарю Господа за то, что молодежь ищет Бога, который не

такой узкий, незначительный, как тот образ, который мы им предлагаем! Это верно

не только на уровне катехизиса, на минимальном уровне, когда мы довольствуемся

тем, что воспитываем блеющих овец, но и на более глубоком уровне. В

IVвеке святой Григорий Богослов говорил, что, когда мы собрали из

Священного Писания, из Предания и из опыта Церкви все, что можно знать о Боге,

и выстроили все это в целостный образ, то, как бы он ни был прекрасен, мы

построили идол, потому что, стоит нам создать образ Божий и сказать: «Посмотри,

вот твой Бог», мы превращаем Бога Живого, динамичного, непостижимого,

бесконечного глубокого Бога в нечто ограниченное, имеющее человеческий масштаб.

Ведь все, что открыто, имеет человеческий масштаб, другого в откровении нет, в

противном случае оно было бы или бесконечно великое, или бесконечно малое, такое,

что мы не можем этого уловить. Все, что мы знаем о Боге, принадлежит вчерашнему

дню, не сегодняшнему и не завтрашнему. Я хочу сказать этим, что я не могу