ответить из моего опыта?!» А если вдруг обнаружишь, что тебе нечего отвечать,

то, может быть, кто-нибудь другой может ответить? Может быть, кто-то другой об

этом уже думал? И я уверен, что тут у родителей огромная ответственность. Они и

сами заглушили эти вопросы (или жизнь им не давала время думать, это тоже

бывает), и не следили за детьми в тот промежуточный период, когда можно было

шаг за шагом с ребенком идти. Мы часто так делаем: ребенок учится в школе, мы

вместе с ним учимся, чтобы ему помогать попутно. Но мы этого не делаем по

отношению к вере. К Закону Божию— да: вот тебе катехизис, вот тебе Новый

Завет, Ветхий Завет, все что хочешь; мы и сами, может быть, даже что-то знаем

об этом. Но не в знаниях дело, а в том, какие вопросы у него встают, откуда они

берутся. Некоторые вопросы берутся извне: товарищ сказал, или школа, или время

такое, атмосфера общая, а другие вопросы встают вполне добросовестно: как это

может быть? Я больше не могу в это верить! И часто нужно было бы сказать:

хорошо, что ты больше не можешь верить в такого Бога, в Которого ты верил,

когда тебе пять лет было. Потому что такого Бога и тогда не было, и не надо

было тебе такого Бога как бы «подсовывать»— для удобства родителей,

конечно.

Когда родители признают, что дети их верят в какого-то непонятного им Бога,

это очень мало похвального говорит о родителях. Родителям, знающим своих детей,

следовало бы попробовать понять, в какого Бога те верят. Это первое. Раньше чем

давать ответы, надо было бы задуматься над вопросом. Часто— да, дети

подрастают и начинают верить или, вернее, выражать свою веру, описывать свою

веру в таких категориях, которые нам чужды. Но нам-то надо их понимать, мы

потому и взрослые. Вернее, будучи взрослыми, мы должны были бы быть в состоянии

понять ребенка, продумать его вопрос, продумать, что за ним стоит, и себя

спросить: вот мой сын, моя дочь верит в Бога такого-то. Каким образом под

влиянием моего воспитания и сторонних влияний мог вырасти такой образ Божий?

Что я могу на это возразить? Сказать: это ересь, неправда, ложь— очень