потерял жизнь, я из временного вошел в вечное, из того, что можно у меня

отнять, вошел в то, чего уже никакая сила у меня отнять не может.

И мы стоим перед этим гробом с сердцем, полным скорби, со слезами и вместе с

тем таинственно сквозь боль созерцаем эту величественную встречу Бога и

человека, момент, когда завершается весь человеческий путь, когда человек уже

не на пути, а дома.

Теперь я скажу о значении тела и о том отношении, которое православие

проявляет к нему и в течение жизни, и когда человек лежит в гробу и мы в

последний раз с ним прощаемся до дня, когда мы все будем живы силой Божией.

Мы о теле почти никогда всерьез не думаем, тело как бы само собой

разумеется, мы не осознаем его до той минуты, когда вдруг с ним что-нибудь

случается. Меня это поразило, когда я был студентом медицинского факультета. В

первый раз я студентом пришел в больницу: меня послали поговорить с одним из

больных. И вдруг я обнаружил, что этот человек о своем теле говорит с трепетом,

он как бы говорил: «Смотри: это— я, это— мое тело, оно болит, оно

болеет! Мне страшно за него, и я тебе его доверяю. Я верю в твою добротность, я

верю, что ты будешь трогать его, будешь прикасаться к нему благоговейно,

почтительно, что ты будешь относиться к нему с любовью и чистотой, что ты это

тело спасешь, что ты меня, состоящего из этого тела и той живой души, которая

его вдохновляет, одушевляет,— что ты меня спасешь». Меня тогда поразило

отношение человека к своему телу, поразила та любовь, которую он проявляет к

этому телу.

И эту любовь, эту заботливость, это благоговейное отношение к телу мы

находим в православии, и это сказывается удивительным образом в службе

отпевания. Мы окружаем это тело любовью и вниманием, это тело— центр

службы, не душа только, но и тело. И действительно, если подумать: ведь ничего

нет в человеческом опыте не только земного, но и небесного, что не достигло бы

нас через наше тело. В земном порядке— ребенок воспринимает любовь своей