должен в своей жизни воплотить то, что он увидел, оценил, понял в жизни, в

личности усопшего. И тогда наша земля не только не потеряет чего-то со смертью

этого человека, но, наоборот, обогатится жизнью десяти, или сотни, или тысячи

людей, которые по его примеру будут жить более благородно, более достойно

своего человеческого звания, более достойно своего звания христианина.

Это мы должны запомнить, потому что смерть человека нам дает задание, и

придет время, когда и мы умрем, когда мы станем перед Богом, когда мы вновь

встретимся лицом к лицу с тем, кого мы сейчас похоронили. И Христос нас

спросит: чему вы научились из жизни и из смерти этого человека? И если мы

сможем Ему сказать: взгляни на мою жизнь, Господи,— она вся пронизана

светом его жизни и его смерти! Все доброе, все благородное, что Ты во мне

видишь,— на самом деле принадлежит ему! Возьми это от меня— это его

слава, это его честь!— Как дивна будет эта встреча в любви и в

благодарности.

Но смерть нас должна научить и другому: тому, что каждый из нас в любое

мгновение может умереть. Если бы только мы думали об этом чаще— не со

страхом, не с ужасом, а так, чтобы каждое наше слово, каждый наш поступок могли

быть последним словом, последним поступком, завершением нашей жизни, самым

прекрасным, что в этой жизни мы сказали или совершили. Если бы мы думали, что

слова, которые я сейчас говорю, может быть, дойдут до одного человека, и если

это будут мои последние слова— моя речь оправдана, моя жизнь оправдана.

Но если я умру на гнилом слове, на неприглядном поступке? Если я отравлю чужую

мысль и чужое сердце и жизнь словом или делом?— как страшно!

А мы живем беспечно, мы живем, будто пишем черновик, а завтра перепишем его

начисто, но этого не бывает никогда. Уходя с похорон, нам надо понять, что и

самый близкий нам человек, и мы сами можем умереть через одно мгновение и что

каждое мгновение должно стать завершительным мгновением жизни.

Диалог атеиста с христианином