молитвенной практики, но не присваиваете ли вы различные приемы и образ жизни, которые

могли бы пригодиться всем людям, не даете ли им объяснения, которые неприемлемы

для атеистов? А эта практика могла бы пригодиться человечеству сейчас больше,

чем когда-либо прежде,— сейчас, когда так легко прибегают к успокаивающим

психотропным средствам…

Митр.Антоний: Что касается приемов и методов, я совершенно с

вами согласен и приведу пример, который, так сказать, льет воду на вашу

мельницу: группа наркоманов случайно прочитала книгу The Cloud of Unknowing76 и обратилась к священнику (то был не я):

«Мы обнаружили именно то, чего ищем, и нам обошлось бы гораздо дешевле

достигать этого таким путем, чем наркотическими средствами»…

М.Ласки: И это был бы более здоровый способ…

Митр.Антоний: Несомненно. И сейчас есть целый ряд примеров,

скажем, как наркоманы через созерцание достигают того, чего они ищут в

наркотиках, и отходят от наркотиков в другую область. Что касается приемов, я

совершенно согласен с вами, потому что приемы основаны на общечеловеческих

свойствах. К какой бы цели вы ни стремились, ваши мысли— это человеческое

мышление, ваши чувства— это ваши человеческие эмоции. Но верующий

почему-то скажет (по той же причине, по которой вы признаете красоту в музыке,

в природе, в искусстве): «Опыт, который я пережил, принадлежит не моим эмоциям,

самообольщению, не моему физическому состоянию данного момента, то была встреча

с чем-то иным, глубоко отличным от меня, что, даже при некоторых познаниях в

социологии, психологии или биологии, я не могу отнести к чему-то во мне самом,

присущему мне».

М.Ласки: Это и есть основоположная разница между нами!

Переживание, с которым мы столкнулись,— отлично ли оно от нас самих?

Является ли оно самопроизвольным чувством или произведено другим, берет начало

извне? Не в этом ли главное различие между нами?

Митр.Антоний: Да. Верующий скажет: «Я объективно знаю, что Бог