может быть, совсем недалеком— мы познаем, что именно так действует

на нас, что мы называем красотой.

Митр.Антоний: Очень может быть, но почему не предположить, что

тем же путем мы придем к иному выводу, что, изучая, скажем, энцефалограммы, мы

сможем обнаружить, что в какой-то момент в наш опыт проникло, вошло нечто, не

свойственное нашему физическому существу. Логически это предположение столь же

достоверно, как и первое.

М.Ласки: Вот это-то я очень хотела бы узнать! И разумеется,

если бы все случилось по-вашему, то ничего не оставалось бы, кроме как стать

верующей. Однако я сильно подозреваю, что случится по-моему… Но предположим,

что я (как это может случиться с любым неверующим) внезапно переживу опыт

такого рода, который вы описываете как уверенность в том, что Бог есть. Причем

он случится вне всякого религиозного контекста. Скажем, я, как Игнатий Лойола,

в тот момент сижу на берегу реки77.

Я была воспитана в иудаизме, я живу в Англии, которая, как говорится, страна

ста религий под одним соусом, какой же может быть вывод? Я понимаю, что

разумнее примкнуть к какой-нибудь религии из опасения впасть в самонадеянное

безумие человека, считающего, что у него прямая связь с Богом, но как этот опыт

Бога может привести меня к мысли, что я встретила христианского, или

иудейского, или мусульманского Бога? Что Он хочет, чтобы я приняла методизм,

православие или англиканство? Что после подобного опыта и слов: «Чудно,

теперь я уверен, что Бог существует!»— может заставить человека сделать

следующий шаг?

Митр.Антоний: Дальше будут постепенные шаги. Если у вас было

опытное переживание Бога— а я уверен, что можно ощутить Бога вне всякого

предварительного религиозного контекста или воспитания,— то вы, вероятно,

обнаружите, что, если Бог есть, это имеет непосредственное значение для вашего

отношения вообще ко всем людям.

М.Ласки: Поясните, пожалуйста, я хотела бы это понять.

Митр.Антоний: Охотно. Опыт моего детства говорил, что жизнь

жестока, груба, бессердечна, что человек человеку— волк и причина

страдания, что лишь очень немногие, самые вам близкие, держатся вместе и не

представляют для вас опасности. Подростком я знал, что все люди вокруг

представляют угрозу. Чтобы выжить, надо бороться, побеждать, чтобы выйти

победителем, следует давать сдачи изо всех сил.