рассказывала о том, что привело ее к монашескому

жительству:

— Мои родители скончались, когда я была еще

ребенком. Отец мой был скромный и тихого нрава, но слабого и болезненного телосложения. Он жил, настолько погруженный в заботу о своем спасении, что его редко кто видел из жителей нашего селения.

Только иногда он чувствовал себя получше и мог

приносить в дом плоды трудов своих. Большую же

часть времени мой отец проводил в посте и молитве.

Молчаливость его была такова, что не знавшие могли

счесть его немым.

Напротив того, мать моя вела жизнь рассеянную в

высшей степени и настолько развратную, что подобной ей женщины не было во всей нашей стране. Она

была столь болтлива, что, казалось, все существо ее составлял один язык. Беспрестанно она затевала ссоры со

всеми, проводила время в пьянстве с самыми невоздержанными мужчинами. Она расточила все принадлежавшее нашему дому весьма значительное имущество, потому что ей передал отец распоряжение им. Мать

моя столько злоупотребляла телом своим, оскверняя

его нечистотами, что немногие из этого селения могли

избежать блудного совокупления с ней. При этом она

никогда ничем не болела, но со дня рождения и до старости пользовалась совершенным здоровьем.

Так текла жизнь родителей моих. Вскоре отец мой, истомленный продолжительной болезнью, скончал88 - 89

ся. Едва он умер, тучи заволокли небо, пошел дождь, засверкала молния, загремел гром, и в течение трех

дней и трех ночей непрерывно продолжался ливень.

По причине такой непогоды замедлилось его погребение на три дня, так что жители села покачивали

головой и, удивляясь, говорили: «Видно, этот человек настолько был неприятен Богу, что даже земля не

принимает его для погребения». Но чтобы тело его не

предалось разрушению в самом доме, и потому не сделалось невозможным пребывание в нем, похоронили

его кое-как, несмотря на то, что непогода и дождь не

переставали.

Мать моя, получив большую свободу по смерти

отца, с большим исступлением предалась злоупотреблению телом и, сделав дом наш домом разврата, проводила жизнь в величайшей роскоши и в увеселениях. Когда же настала и ее смерть, то она сподобилась