высокий ростом, взором страшный. Грозно взглянув на

меня, гневно и строго спросил он у меня: «Исповедуй

мне помышление сердца твоего». Я, испугавшись его, не смела и взглянуть на него. Еще более громким голосом повторил он приказание, чтоб я исповедала, какое

жительство мне понравилось. Растерявшись от страха

и забыв все помышления мои, я сказала, что не имела

никаких помышлений. Но он напомнил мне все, о чем

я размышляла в тайне души моей.

Обличенная, я обратилась к просьбам, умоляя его

даровать мне прощение, и объяснила причину этих

размышлений. Он сказал мне: «Пойдем, и ты увидишь

обоих, и отца и мать твоих, — потом избери жизнь по

желанию твоему». С этими словами он схватил меня

за руку и повлек за собой.

Привел он меня на большое поле, красоты неизреченной, со многими садами и разнообразными плодовыми деревьями. Ввел меня в эти сады. Там встретил

меня отец, обнял, поцеловал, назвал своей дочерью.

Я заключила его в объятия свои и просила, чтобы

мне остаться с ним. Он отвечал: «Ныне это невозможно; но если последуешь стопам моим, то придешь

сюда по прошествии непродолжительного времени».

Когда я опять начала просить о том, чтоб остаться, показывавший мне видение снова схватил меня за руку, повлек за собой и сказал: «Пойдем, я покажу тебе

90 - 91

и мать твою, как горит она в огне, чтобы знать тебе, по жизни которого из родителей твоих направить тебе жизнь твою».

Поставив меня в дому мрачном и темном, где живет скрежет зубов и горе, он показал мне печь, горящую огнем и кипящую смолой. Какие-то страшилища

стояли у устья этой печи. Я взглянула во внутренность

печи и увидела в ней мать мою. Она была по шею в

огне, скрежетала зубами, горела огнем. Тяжкий смрад

разливался вокруг от червя неусыпающего.

Увидев меня и назвав дочерью, она воскликнула с

рыданием: «Увы мне, дочь моя! Страдания эти — последствия собственных дел моих. Воздержание и все