о существовании вечной муки. Шабунин обычно упорствовал, и спор друзей кончался тем, что они оставляли

этот вопрос до смерти того или другого из них. Кто первый умрет, условились они, тот должен, если на то будет

воля Божия, обязательно явиться из загробной жизни

оставшемуся в живых и сказать, есть ли вечное мучение.

Шабунин говорил шутя:

— Ну, Сережа, придется мне являться к тебе из загробного мира с ответом о вечных муках, потому что

92 - 93

я старше тебя на двадцать лет. Несомненно, я умру

прежде тебя.

Бочкин отвечал:

— Бог знает, кто из нас умрет вперед, может случиться, что хоть я и молодой, а умереть могу прежде

тебя.

Так и случилось. Прошел год после их разговора.

Бочкин заболел воспалением слепой кишки. Ему сделали операцию, которая оказалась неудачной, и он умер.

После его смерти прошло сорок дней. Накануне

сорокового дня Н.И. Шабунин, ложась спать, читал

книгу профессора Голубинского «О премудрости и

благости Божией в судьбах мира и жизни человека».

Почувствовав усталость, он положил книгу под подушку и уснул. Только что он задремал, как ясно увидел перед собой Сергея Сергеевича Бочкина. Лицо его

было молодое, необычайно красивое и исполненное

радости. Одежда на нем была изящная, что особенно

привлекло внимание Николая Ивановича, а в его галстуке крупная брошь так и переливалась всеми цветами радуги.

Бочкин, подойдя к Шабунину, сказал: «Есть жизнь

светлая, вечная, есть и муки вечные, уготованные

собственным произволением грешников». Бочкин еще

сказал другу несколько слов и, заканчивая свою речь, добавил: «Всего сказанного мной ты не упомнишь, но

у тебя сейчас лежит под подушкой книга. Прочитай в

ней с особенным вниманием главы шестую и седьмую, и твой ум просветится благодатной истиной о жизни вечной. В ней существует и неизреченное райское

блаженство, и мука вечная».

Когда Шабунин пробудился от сна, то немедленно

зажег огонь и с великой радостью прочитал в книге

Голубинского указанные места. От прочитанного его

ум как бы просветился, а сердце наполнилось радостью и успокоением. Он искренно благодарил Бога за

Его великую милость к нему, а Сергея Сергеевича за

дружескую любовь, которая вечна и не умирает.