Таксиот от сильного плача ничего не мог рассказать

им и только просил отвести его к епископу Тарасию.

И он был отведен к нему. Епископ три дня упрашивал

его рассказать ему, что он видел там, но только на четвертый день Таксиот стал разговаривать и рассказал

следующее:

— Когда я умирал, то увидел неких эфиопов, стоящих передо мной. Вид их был страшен, и душа моя

смутилась. Потом увидел я двух юношей, очень красивых. Душа моя устремилась к ним. И тотчас, как

бы возлетая от земли, мы стали подниматься к небу, встречая на пути мытарства, удерживавшие душу всякого человека. На каждом из них вопрошали об особом грехе. На одном о лжи, на другом о зависти, на

третьем о гордости. Так каждый грех в воздухе имеет

своих испытателей.

И вот увидел я в ковчеге, который держали Ангелы, все мои добрые дела, которые Ангелы сравнивали с

моими злыми делами. Так мы миновали эти мытарства. Когда же, приближаясь к вратам небесным, пришли на мытарство блуда, стражи задержали меня там

и начали показывать все мои блудные плотские дела, совершенные мной с детства моего до смерти. Но

96 - 97

Ангелы, ведущие меня, сказали мне: «Все телесные

грехи, которые содеял ты, находясь в городе, простил

тебе Бог, так как ты покаялся в них». А противные духи сказали: «Но когда ты ушел из города, ты на поле

совершил грех с женой земледельца твоего».

Услышав это, Ангелы не нашли доброго дела, которое можно было бы противопоставить греху тому, и, оставив меня, ушли. Тогда злые духи, взяв меня, начали бить и свели меня затем вниз... И я, будучи веден узкими входами через темные и смрадные скважины, сошел до самой глубины темниц адовых, где

во тьме вечной заключены души грешников, где нет

жизни людям, и одна вечная мука, неутешный плач и

несказанный скрежет зубов. Там всегда раздается отчаянный крик: «Горе нам, увы, увы!» И невозможно

передать всех тамошних страданий, нельзя пересказать всех мук и болезней, которые я там видел. Стонут

из глубины души, и никто о них не милосердствует.

Плачут, и нет утешающего. Молят, и нет внимающего

им и избавляющего их.

И я был заключен в тех мрачных, полных ужасной

скорби местах, и плакал я горько и рыдал от третьего