- Ты придешь?

- Не знаю. А надо? - Киреев даже растерялся: давно они с Галиной не беседовали так мирно.

- Наверное, не обязательно.

- Ну и хорошо.

- Да.

- Что-то случилось, Галя?

- Сама не пойму. Вроде бы радоваться должна, а не получается. Ты смеяться будешь... Я вспомнила, как тебе уколы делала. Ты все время говорил, что у меня рука легкая.

- И я не врал. А вот у твоей подруги, Машей, кажется, звали...

- Мариной. Она после за негра замуж вышла.

- Вот у нее ручка еще та была. Выть хотелось. Бедный негр...

- Ты еще просил: девушка, вы мне несколько уколов сразу сделайте, в зачет только чтобы пошли...

- Вот и посмеялись.

- Кира, мне это не нравится.

- Что не ты мне уколы делаешь? А мне их никто не делает.

- Что я свиньей стала себя чувствовать. У тебя рак, а я развожусь с тобой.

- Да, некрасиво как-то. А давай считать, что никакой болезни нет. Я сейчас болиголов литрами пью, - приврал Киреев, - через полгодика как огурчик буду. Обещаю. Так что разводись спокойно.

- Ладно, Кира, ты и впрямь лечись. Какие лекарства нужны будут - скажи. Павлов достанет.

- Конечно.

- Какой-то ты другой стал...

- А это плохо или хорошо?

- Не знаю. Интонации просящие у тебя исчезли - это хорошо. А с другой стороны, я жалеть начала о том...

- Что детей у нас не было?

- Да. А ты?

- Я тоже. Слушай, Галя, а можно один вопрос?

- Можно, конечно.

- Как ты считаешь, возможна дружба между мужчиной и женщиной?

- Только в том случае, если они через общую постель прошли, а потом это для них не актуально стало. Пока же актуально - дружбы быть не может. Дружба равенства требует, а в любви ее быть не может. Мне так кажется.

- Здорово объяснила. Выходит, мы с тобой в новый этап отношений вступаем? Общая постель осталась в прошлом, теперь она не актуальна.

- Ты так считаешь?

- А ты разве по-другому? Или у вас с Сергеем случилось что?

- Вроде не случилось, но что-то не так. Не пойму я.

- Самое главное, дорогая, у тебя есть время. Уйма времени. У меня этого, увы, нет. Так что не грусти и разбирайся потихонечку, - закончил разговор Киреев.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Глава шестнадцатая

"И еще один день Ты мне даришь. Спасибо", - после поездки на Тамбовщину Киреев говорил эти слова каждое утро. Засыпая, он тоже благодарил Его. Михаил Прокофьевич еще не молился по книге

- стеснялся. От смущения подшучивал над собой время от времени. Однажды даже записал в дневнике: "Я на старости лет в игрушки стал играть". Но продолжал каждое утро и каждый вечер говорить слова благодарности. Оказалось, что благодарить - приятно, как и быть благодарным. А вот просить он еще не решался. Вера Киреева, хрупкая и нежная, как паутинка, сотканная крошечным пауком в сентябрьском лесу, не смогла бы выдержать Его неудачи. Ведь о чем просить Кирееву у Бога? Только об исцелении. Он просто верил в свое исцеление. И эта вера, такая же хрупкая, как вера в Бога, росла в душе и сознании Киреева с каждым днем. А если еще точнее: обе эти веры - в Бога и собственное исцеление - слились в Кирееве в одну. От этого обе становились сильнее. Вот почему Михаил Прокофьевич предпочитал только уповать на Него, не вмешиваясь в Его Божественный промысел. Как было сказано в том стихотворении: