Who will hear the linnet?
- И я тебя целую. Пока. Привет Гюнтеру... Все отлично, Юленька. У тебя волшебные руки.
- Спасибо. Просто я этим делом с семнадцати лет занимаюсь.
- А сколько тебе сейчас, если не секрет?
- Какое секрет? Через два месяца будет двадцать четыре.
- Надо же, мы, оказывается, ровесники. У тебя какого числа день рождения?
- Двадцать седьмого июля.
- А у меня второго августа.
- Получается, мы обе Львы.
- Точнее, львицы. У тебя сильная воля, Юля.
- Вы это по гороскопу судите?
- Нет, по жизни.
- Почему так думаете?
- Мне так кажется. И, думаю, я не ошибаюсь. Софья как победительница могла позволить себе быть великодушной. Она собственной кожей почувствовала, как напряглись руки Селивановой. Но на ее лице, которое Софья могла видеть в зеркале напротив, не дрогнул ни один мускул. И что она сказала? "Вам не очень больно, Софья Николаевна?" Нет, надо признать, ты молодец, Юлия Антоновна. И, кто знает, сложись по-другому обстоятельства, мы могли бы подружиться.
Так думала Воронова, продолжая разговаривать с Селивановой о чем-то пустяковом.
- Ты меня просто вернула к жизни, - эти слова Софья сказала Юле в самом конце сеанса. Одна рука у нее была опущена к полу. Указательный палец рисовал какие-то знаки на полиэтиленовом пакете, стоявшем около дивана. Наверное, там лежала какая-нибудь толстая книга по искусству, подумала Юля.
Через час она сидела в своей любимой пивной. Напротив нее потихонечку тянул пиво Шурик, которого она позвала с собой, чуть ли не силой заставив покинуть пост наблюдения. Шурик долго не мог понять, что произошло:
- То есть как - отдала икону?
- Еще один житель Виллабаджо. В последний раз объясняю: пришел к ней друг ее отца.
- Нет, это я понял. Но если друг, значит, не пацан. Так?
- Я не поняла, ты это к чему?
- А к тому, что последние дней пять, что я ее пасу, около этой девахи из мужиков в основном юнцы крутились. Максимум - лет тридцать.
- Продолжай.
- Я свое дело знаю. Не думай, что хвастаю. И еще. Когда она дома была, из ее подъезда никто икону не выносил.
- Сказал, - фыркнула Юля. - А мужик тот, по-твоему, должен ее перед собой нести, как на крестном ходе?
- Если он верующий человек, как ты говоришь, он ее в полиэтиленовом пакете не потащит.
- В полиэтиленовом пакете, говоришь?
- Вот именно.
- Какой вывод?