Who will hear the linnet?
- Да нет, в отличие от того же Гришани у тебя мозги работают. К тому же ты Крылова читал - в наши дни это редкость. А за идею спасибо.
- Не за что, - скромно ответил Шурик. - Можно еще один вопрос? Напоследок.
- Можно.
- У тебя... есть кто? В смысле мужика.
- Шурик, у тебя началось головокружение от успехов. Не так быстро, хорошо? Об этом в следующий раз.
- Я подожду. Я терпеливый. Но Юля этих слов уже не слышала. Она спешила: Алла Ивановна ждала чудодейственный крем.
Глава двадцать первая
"Ынторсура-Бузэулуй. Ынторсура-Бузэулуй" - из головы почему-то не выходило странное название городка из Атласа мира. Вчера Киреев весь вечер вместе с Лизой смотрел атлас. Фантазировали, где можно побывать, какие города посмотреть. Там они и нашли этот городок - то ли румынский, то ли болгарский. Лизу название рассмешило, а ее папа сразу сочинил:
Ынторсура-Бузэулуй:
Раз приехал - не балуй.
В игру включились все, даже Наталья Михайловна:
В городке Ынторсура
Дорогая микстура.
Но все это было вчера. Вчера, а значит, в прошлом остались и теплый свет ночника, и негромкий перебор гитары, и какой-то по-детски открытый смех Натальи. Сегодня Киреев стоял у дверей кофейни. У него уже не было дома, не было угла, который он мог бы назвать своим. Киреев уезжал, сам не зная куда. Мимо него проходили нарядно и со вкусом одетые люди. Михаил Прокофьевич в неизменном свитере чувствовал себя среди них не очень ловко. Видавший виды рюкзак, в котором лежал сухой паек, смена одежды и несколько книг, только усиливал картину. Ему стало казаться, что все смотрят только на него. Софьи еще не было, и Киреев уже всерьез подумывал над тем, чтобы повернуться и уйти. Чтобы как-то занять себя, он достал записную книжку, вырвал из нее листок. Листок был чистый, розового цвета. Так и захотелось что-то написать на нем. Чтобы не мешать прохожим, Киреев отступил к самой стене дома. Сначала он написал большое "Я". Ему стало вдруг безразлично, смотрят ли на него, что думают, кем считают. Время тоже потеряло над ним власть: Киреев думал, что прошло несколько минут, на самом же деле полчаса прошло от первой написанной буквы "Я" до последнего слова - "Бога". А все стихотворение получилось вот каким:
Я уйду в неясный день,
Там в долине плачет птица.
Может, это - коростель?
Может, это только снится?
Или ночью, в час глухой
Я уйду, забыв потери,
И оставлю за собой