- Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом, - произнес священник, показывая всем своим видом, что он все понял. Потом добавил: - Блажени вси надеющиеся Нань. Берите рюкзак, вон мой дом. Пока матушка будет ужин готовить, я вам все расскажу. А заодно кое-что покажу. - И не дожидаясь ответной реакции собеседника, неожиданно резво для своей комплекции пошел к кирпичному домику под белой крышей, стоявшему метрах в ста от церкви. Так Киреев познакомился с отцом Владимиром Дроздом, настоятелем храма Николая Мирликийского.

- Подождите меня здесь, я на минутку, - отец Владимир взял у Киреева рюкзак, сам отнес его в дом. Вскоре оттуда раздались голоса. Все происходило так быстро, что Михаил Прокофьевич даже не понимал, радоваться ему или огорчаться. Впрочем, про огорчение он подумал ради красивого словца, если так можно сказать. Еще тридцать минут назад он не знал, где заночует этой ночью. Пять минут назад он не знал о существовании отца Владимира... А священник вышел из дома так же стремительно, как и вошел в него:

- Пойдемте, здесь рядом.

Они прошли мимо церкви. Улица вела вниз. Отличия от деревни не было никакого. Сразу за церковью закончилась щебенка, заменявшая асфальт. Маленькие домики за невысокими заборами. У одного из домов стоял столик - здесь вовсю шла игра в домино. Играли и мужчины, и женщины. Они дружно поздоровались с отцом Владимиром. Тот поклонился. Потом заметил Кирееву:

- Хорошие люди, а в церковь не ходят. Будут лучше в "козла" до темноты резаться... Да услышит их Господь в день печали...

Еще метров пятьдесят - и они свернули в какие-то заросли. Тропинка шла мимо картофельного участка, кучи мусора, становясь все более покатой. Наконец они вышли на открытую поляну - и Киреев ахнул. Отец Владимир был явно доволен произведенным на гостя впечатлением. Попробуем описать то, что увидел Михаил Прокофьевич. Они стояли на вершине огромной кручи. Внизу серебрела Нугрь - небольшая река, на которой стоял Болхов. В этом месте Нугрь делала резкий поворот. Получалось, что Киреев и священник стояли на выступе, с которого можно было видеть весь город, по обе стороны. А за рекой уходили в бесконечную даль поля, рощи, дороги. И в том месте, где они соединялись с горизонтом, садилось солнце. Большая часть солнечного диска уже скрылась, но последние лучи бросали свой малиновый отблеск на реку, деревья, купола храмов - их Киреев тоже видел отсюда. Нельзя сказать, что в воздухе царила тишина. Перекликались друг с другом ребятишки, ловившие рыбу. Их белесые головки можно было с трудом, но все-таки различить внизу. Где-то работала бензопила. За густыми ветвями ив слышались голоса спорящих друг с другом людей. Надрывно мычала корова на лугу за рекой - беднягу не спешили вести домой. Но такое умиротворение витало вокруг, растворяясь во всем: в воздухе, солнечных лучах, серебристо- малиновых бликах воды, что у Киреева навернулись слезы на глаза. Внутренний монолог прекратился

- не надо было ничего объяснять. Священник сочувственно смотрел на него, затем нарушил молчание:

- Я каждый вечер прихожу на это место. А те, кто попадают сюда впервые, - эхма. - Отец Владимир не нашел нужного слова. - Красотища, правда? И каков контраст, заметили? Вот шли мы с вами - грязная улица, мат-перемат, помойка. И вдруг - это... - Священник опять не нашел нужного слова. - Может, вы смеяться будете... - Он посмотрел на Киреева.

- Не буду, - тихо ответил Михаил Прокофьевич.

- Мне от восторга своими словами говорить не хочется. В такие моменты слова святого Псалмопевца на ум приходят.

- А какие сейчас пришли?

- Сейчас? - Отец Владимир на секунду задумался, а потом торжественно продекламировал: - "Глас Господень свершающий елени, и открыет дубравы, и в храме Его всякий глаголет славу". Скажите мне, Михаил, разве вот этот чудесный мир - не храм Господа?

- Отец Владимир, простите, я не очень силен в церковно- славянском. А как будет по-русски то, что вы сейчас сказали?

- По-русски будет не так красиво, но тоже не плохо. Это двадцать восьмой псалом. "Глас Господа разрешает от бремени ланей и обнажает леса, и во храме Его все возвещает о Его славе".