Кирееву стоило немалого труда отвечать незнакомцу, но быть невежливым не хотелось:

- Да так, ищу, где места красивее.

- Понятно.

- А вы в Болхов едете?

- Туда. Могу вас подвезти. Вот только сейчас Киреев понял, что такое настоящее искушение. "Возвращайтесь без стыда". Минут через сорок он будет в уютном доме отца Владимира, они сходят на берег Нугри, попьют чая. Завтра можно найти машину до Спас-Чекряка, набрать святой воды, опять вернуться и поехать во Мценск. Оттуда ходит электричка до Тулы. Контейнер уже пришел, можно будет заняться обустройством дома на Тихоновской горе.

- Ну так что, поехали?

- Спасибо вам. Правда, спасибо. Но я хотел сегодня в Спас- Чекряк попасть.

- К отцу Егору? И то дело. Ну, в добрый час. Идти вам недалеко осталось - километров шесть. Человек так же быстро исчез, как появился. Легко сказать, недолго идти осталось. Киреев с тоской смотрел, как легковушка поднималась вверх на гору. Смотрел долго, покуда она не исчезла из виду. Неожиданно ему вспомнились слова Экзюпери о том, что действие спасает от голода, холода и даже смерти. Что он сидит, согнувшись? Киреев достал из рюкзака тетрадь и стал писать. Еще в Москве он решил вести в пути дневник. Михаил Прокофьевич стал писать, не заботясь о красоте стиля, не подбирая слова. Писал о дороге до Болхова, о храме, где венчался Иоанн Грозный, о девочке Маше и отце Владимире. И еще о розовом кусте на берегу Нугри... Незаметно он увлекся. И даже записал рассказ священника о том, как к отцу Егору пришла бедная женщина, пришла за помощью, ибо он, как мог, помогал страждущим людям. Киреев писал: "Бросилась женщина в ноги к отцу Егору: "Помоги, детей кормить нечем!" Богачом отец Георгий Коссов так и не стал, а деньги ему приносили - кто жертвовал на храм, кто просил молиться за свою душу. Он протянул женщине двадцать рублей: "Возьми, купи себе корову, прокормишь детишек". Женщина с благодарностью взяла деньги, хотя и сомнение вдруг родилось: неужели батюшка не знает, что корову за такие деньги не купить? Только вышла от священника, навстречу - мужик, гонит на веревке корову. Оказалось, ведет он ее продавать: коров в хозяйстве три, а сена мало приготовил. "А за сколько продашь?" - спрашивает женщина. Мужик отвечает: "Да хоть за двадцать рублей отдам, чем в город за семнадцать верст сейчас идти". Короче, сладились они. Женщина приходит домой, а вскоре вся деревня знала о том, что с ней случилось. И одна соседка позавидовала ей и хотя имела уже двух коров в хозяйстве, но все равно пошла к старцу с той же просьбой, мол, дай денег, нечем детей кормить. Отец Егор помолчал- помолчал, затем достал восемнадцать рублей: "Возьми, сдашь шкуры от своих двух коров, добавишь эти деньги - и справишь себе коровенку". Та удивилась: какие шкуры? - коровы живые-здоровые в стойле стоят, но деньги взяла. А пришла домой, бежит дочь навстречу: "Мама, коровы наши околели". Люди качали головами: "Наказал Бог за жадность". Близился вечер. Боль не утихала, но вновь сосредоточилась только в желудке. Привыкнуть к ней нельзя, научиться терпеть, оказывается, можно. Да и привал пошел на пользу. Медленно Киреев поплелся в гору...

Когда он дошел до Герасимова, на поля уже ложились сумерки. Не доходя до первого дома свернул в сторону. Хорошая полевая дорога минут через двадцать привела его на поляну. Вокруг - то ли лес, то ли старый сад, то ли околица деревни. Могилку он увидел сразу. На памятнике та же фотография, что и у него. Киреев поклонился могилке, посидел возле нее с десяток минут, а потом решил поискать родник. Над миром уже блестели своим равнодушным и прекрасным светом звезды. Где-то лаяли собаки, кричала сова. Михаил Прокофьевич растерялся. Он то натыкался на стену прошлогодней сухой травы, то упирался в какие-то развалины. Стало ясно, что найти родник самому - затея бесполезная. Вдруг он увидел огонек. Сил будто прибавилось. Не разбирая пути, он добрался до маленького домика. Откуда-то из кустов на Киреева бросилась собака. Все попытки утихомирить ее приводили собаку в еще большую ярость. Когда он подошел к двери и постучался, псина хватанула его кроссовку. Дверь открылась. На пороге появился высокий седой старик.

- Вам кого?

- Сейчас скажу, собаку сначала отгоните. Дед так же невозмутимо бросил:

- Шарик, на место. Шарик мигом прекратил лаять, но, отойдя в сторону, продолжал рычать.

- Так вам кого? - вновь спросил старик.

- Не подскажете, как мне найти родник отца Егора?