Who will hear the linnet?
- Обычно журналист спрашивает больше, чем потом идет в материал. Он должен...
- Нет, я не о том. Я не сомневаюсь, что вы все напишите как надо... Мне самой спросить вас хочется...
- Спрашивайте, - улыбнулся Киреев. - Даже интересно.
- Вы ведь не зря меня про больных спросили, которые излечились? Я права?
- Да.
- Вы сами больны? Киреев посмотрел ей в лицо. В глазах не было любопытства. Только участие. Он остановился.
- По мне уже видно?
- Просто я заметила, с каким волнением вы ждали моего ответа. Они уже спускались в метро. Буквально в двух словах Михаил Прокофьевич рассказал историю своей болезни. Наталье Михайловне нужно было ехать в другую сторону. Она взяла Киреева за рукав куртки и заговорила горячо-горячо:
- Вы только духом не падайте. У меня... у меня интуиция сильно развита, врачу без этого нельзя. Так вот, мне кажется, что все у вас будет хорошо. Если нужна моя помощь - звоните, мой телефон вы записали. Слышите?
Киреев давно не ощущал такого участия к себе. В горле встал комок, и Михаил Прокофьевич не мог сразу говорить. А когда хотел сказать что-то благодарное, неожиданно для себя брякнул:
- Чему быть, того не миновать. В вашу сторону уже второй поезд уходит. Давайте прощаться.
- Не гоните меня, Михаил Прокофьевич. Мои мужики привычные, они к моему приходу будут во всеоружии. А у вас, простите, есть жена?
- Наталья Михайловна, у меня все хорошо...
- Не верю. Я вижу, как огорошила вас своим ответом. Забудьте про него. Знаете, что я придумала? У меня есть пациентка, больная девочка. Ей восемь лет, зовут Лизой. Чудная девочка, умница. У нее лейкемия. Жить ей осталось от силы несколько месяцев. Давайте я вас познакомлю с ней.
- Зачем?
- У меня много больных. Есть нытики, есть привереды, а есть очень мужественные люди. А Лиза - она одна. Таких у меня еще не было. Вы с ней поговорите - и все поймете. Договорились? Напор этой странной женщины был такой сильный, что ему оставалось только кивнуть в знак согласия.
- Вот и чудесно, - просияла она. - Завтра и сходим. Я Бобровых предупрежу сегодня вечером, а завтра пойдем.
- Каких Бобровых?
- Родителей Лизы. Они чудесные люди, вы увидите.
- Для вас, наверное, все чудесные люди. А что вы им скажете?
- Это моя забота. Пока. - И, взмахнув рукой, Наталья Михайловна исчезла в толпе. Домой он пришел, еле передвигая ноги. Болело все - и желудок, и поясница, и голова. Киреев первым делом поспешил поставить чайник, мечтая поскорее добраться до постели. В дверь позвонили. "Кого еще нелегкая принесла? Неужели Галина? Ох уж эти женщины, когда ждешь - не придут, а не ждешь - тут как тут". Позвонили еще раз. "Иду, иду!" - крикнул Киреев и открыл дверь. На пороге стоял и улыбался молодой человек с тортом в руках.