- Вот вы смеетесь.

- Да нет, что вы. Просто я не знаю, кто меня сотворил и зачем, вот и спрашиваю. Арсений замолчал. Надолго. Молчал и Михаил Прокофьевич. Наконец Арсений заговорил, тихо- тихо:

- Я человек... глупый, пытаюсь объяснить то, что сам только чувствую. Всем сердцем чувствую, но как об этом рассказать? Я опять к вашим парадоксам вернусь. Вы их можете еще много вокруг себя встретить, но только для того, чтобы подойти к самому главному.

- Самому главному?

- Вы слыхали о Тертуллиане?

- Что-то слыхал. Он богословом, кажется, был.

- Может быть. Знаю, что жил в первые времена христианства и от нападок язычников веру защищал. Так вот, он однажды сказал: "Верую, потому что это абсурдно". Понимаете? То есть парадоксально! Вопреки разуму - верю!

- А если это самообман?

- А если наоборот: мы живем, как эта жена полководца, из-за узости собственного разума не способные подняться выше кочки, на которой сидим? Живем, суетимся, ставим себе какие- то цели... Разве вот вы, вы сейчас не понимаете, насколько все они мелки и ничтожны, когда речь касается вечности.

- Понимаю. Но я не понимаю, зачем Богу, если он действительно меня создал, нужно так карать меня?

- Вы не правы. Бог не карает. Он лечит вас.

- Лечит?!

- А еще останавливает. Как, скажите, Он мог иначе остановить ваш тараканий, простите, бег?

- Но почему меня? Я что, хуже всех?

- Но ведь и не лучше? И я знаю, откуда - не спрашивайте, что и вы сами теперь это понимаете, что вы - не лучше. А потом поймете, что хуже. Уж простите меня. Получается, что я вроде как поучаю вас.

Они опять замолчали. Арсений заговорил еще тише, Кирееву пришлось присесть рядом:

- Я многого не понимаю. Не понимаю даже, что сегодня на меня нашло и почему я вам проповеди читаю. А про то, что я завидую вам - это искренне. Господь ведь и сам крест Свой нес и нам заповедовал нести. Каждому свой. Но вот что замечательно: крест каждому дается по силам. Мне

- мой. Я вынужден долгие годы жить дураком. Кто за спиной это скажет, кто прямо в лицо. Значит, так надо.

- Кому, простите, надо?

- Прежде всего мне. Чтобы спастись. Один старец сказал такие слова, я, правда, не ручаюсь, что точно их повторю: Бог ничего так не любит и не желает видеть в нас, как искреннее сознание своей ничтожности и полное убеждение, что всякое добро в нас происходит от Него единого как источника всякого блага. Вот вы, Михаил Прокофьевич, умный и, я знаю, добрый человек - я же помню, как вы в редакции одного вашего коллегу отчитали, когда он мне вместо воды дал водки...

- Да ладно, нашли о чем вспоминать.