...В эту ночь Кирееву приснилось, что Арсений просит его написать миниатюру-парадокс на тему: укоряют - не укоряй, гонят - терпи, хулят - хвали. Он отвечает: запросто, но ничего у него не выходит. Киреев в отчаянии: сейчас придет учитель, которого он ни разу не видел, и поставит ему двойку. Он проснулся, плача. И перед тем как окончательно проснуться, то ли во сне, то ли наяву услышал отчетливое: "Осуждай себя - так Бог не осудит". И Михаил Прокофьевич в один миг придумал, что ему надо написать.

Глава восьмая

И написал в то же утро, назвав миниатюру "Тертуллиан", но позже листок с рассказом затерялся куда-то, а возобновлять его Киреев не решился. Дело в том, что ему редко нравилось написанное им самим, большее удовольствие доставлял процесс сочинения. Время тогда летело незаметно, исчезала реальность, уходила боль. Когда же он ставил точку в рассказе, все возвращалось на круги своя. Наталья Михайловна не обманула и позвонила буквально через день после прихода Арсения. После того как они договорились о месте встречи, Киреев спросил ее:

- А что вы им сказали?

- Правду.

- То есть как? - растерялся Михаил Прокофьевич. - Вы сказали...

- Что вы журналист, заболели раком, что вы переживаете тот период, который врачи называют адаптационным. Не бойтесь, доверьтесь мне. Вы не стесните этих милых людей, а Лиза... Лизу увидите сами.

И вот они в обычной двухкомнатной квартирке. В большой комнате на диване, среди огромных подушек лежала маленькая девочка с огромными голубыми глазами. Папы дома не было, с Лизой знакомила Киреева ее мама, миловидная женщина, возраст которой Михаил Прокофьевич не взялся бы определить. "Наверное, это и не мудрено, - подумал он, - ведь столько лет в доме живет тяжелобольной ребенок".

Киреев чувствовал себя очень неловко. По дороге к Бобровым Наталья Михайловна рассказала, что в семье работает только папа - он торгует в Лужниках, мама все время при дочери. Лиза болеет около пяти лет. Шансов на выздоровление практически не осталось. Совсем недавно Киреев просил Арсения не жалеть его, но здесь растерялся сам. Он стоял перед постелью Лизы и улыбался. Чувствовал, что улыбка глупая, но продолжал улыбаться и молчал. Молчали и обе женщины. Лиза взяла инициативу в свои руки:

- Знакомьтесь, это моя мама Ира. Наш папа-бобер за пропитанием пошел, а мы с мамой целыми днями в хатке сидим.

Киреев назвал себя. Девочка искренне удивилась:

- Какое странное имя было у вашего папы. А как его все звали?

- Кто Прокофием, кто Прокопием, в детстве чаще просто Проней.

- Проня... Смешно. А что оно означает?