В прежние времена Киреев на эти слова ответил бы: "А в каждой шутке есть доля правды", но сейчас ему не хотелось быть банальным. Он молчал. Молчала и Наталья Михайловна. В метро им опять нужно было ехать в разные стороны. Киреев бережно, почти нежно пожал протянутую ему руку.

- Спасибо за то, что познакомили меня с Лизой. Спасибо за поддержку. Давайте обязательно сходим к бобренку на день рождения. Если я буду жив, конечно.

- Куда вы денетесь? А с операцией решили что-нибудь? Лечитесь?

- Сегодня об этом не будем, хорошо? Не обижайтесь, но если бы вы знали, как приятно об этом не думать.

- Я знаю.

- Еще раз спасибо - и уезжайте. Ваши мужики вас ждут, а уже поздно. Внезапно она качнула головой. Глаза были опущены.

- Я что-то не то сказал? - встревожился Киреев. - У вас неприятности?

- У меня - ничего.

- В каком смысле?

- В самом прямом. Приду домой, а в доме тишина. Одни фотографии со стен на меня смотрят.

- Фотографии? Чьи?

- Мужа и сына. Год назад мы машину купили... Несколько лет копили. Счастливы были - не передать. К морю поехать хотели...

- Наталья Михайловна, я ведь не хотел...

- Ничего. Сейчас боль глуше стала. Тоска острее, а вот боль - глуше.

- Они... погибли?

- Коля с Илюшей? Ехали мы на дачу, под Звенигородом. Коля что-то хотел мне сказать, я не расслышала. Он обернулся и... Машину вынесло на встречную полосу... До сих пор не могу себе простить, что села на заднее сиденье, а Илюшку вперед посадила.

- Ему сколько было?

- Тринадцать... Неожиданно для себя Киреев поклонился Наталье Михайловне в пояс, а затем, ничего не говоря, не прощаясь, поспешил прочь.

Глава девятая

Иванов Григорий Романович, он же Гришаня, он же Барсук, сидел на кухне у своей старинной приятельницы Юльки и изливал ей душу. Вообще-то в настоящий момент Гришаня, как он сам выражался, "крутил любовь" с другой девушкой, но вчера, после похорон Владимира Николаевича, ноги сами привели его сюда. Разумеется, был риск кого-нибудь здесь встретить, как никак они не виделись почти полгода. Но, с другой стороны, Гришаня, будучи убежденным холостяком, имел удивительное свойство: он умудрялся тихо, без ссор, истерик покидать своих возлюбленных, а потом, так же тихо вновь появлялся на горизонте. Из всех его приятельниц Юлька была самой умной, или, как он сам говорил, "с понятием баба". Правда, это Гришаня понял, только оставив ее.

- Переночевать пустишь? - без лишних предисловий, стоя у порога, спросил Григорий.