2. Отличие православной духовности от других традиций

Все сказанное ясно показывает, что православная духовность четко отличается от какой-либо другой духовности восточного и западного типа. Между разными видами духовности не может существовать никакого смешения, ибо средоточием православной духовности является Богочеловек, в то время как другие религии замыкаются на человеке.

Различие видно главным образом в догматах, в учении. Потому мы и называем духовность православной, чтобы не смешивать ее с какой бы то ни было другой. Разумеется, определение «православный» должно быть соединено с понятием «церковный», ибо как Православие не может существовать вне Церкви, так и Церковь не может существовать вне Православия.

Догматы — это решения Вселенских Соборов по различным вопросам веры. Догматы, по большей части, называются определениями, потому что они проводят границу между истиной и заблуждением, между болезнью и здравием. Догматические определения выражают откровенную истину, определяют жизнь Церкви. Следовательно, с одной стороны, они являются выражением Откровения, а с другой - служат целительным средством, ведущим человека к общению с Богом, к цели нашего существования.

Догматические различия определяют различия во врачевании. Если человек не следует по верному пути, он никогда не сможет достичь своего предназначения. Если он не принимает нужных лекарств, он не сможет обрести здоровье — не исцелится. Сравнивая православную духовность с традициями других конфессий, мы обнаружим четкое различие в средствах и методе лечения.

Учение святых отцов исходит из того, что Церковь — врачебница, которая лечит израненного человека. Этот образ используется во многих местах Священного Писания. Вот одно из них — притча о добром самарянине.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино;

и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему:

позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе (Лк. 10, 33-35).

Самарянин в этой притче представляет Христа, исцелившего раненого человека и приведшего его в гостиницу, то есть в лечебницу — Церковь. Ясно, что Христос предстает здесь как Целитель, как Врач, Который лечит человеческие немощи, Церковь же есть истинная лечебница.

Характерно, что святитель Иоанн Златоуст, рассматривая эту притчу, обращает внимание на те же истины, которые мы только что подчеркнули. Человек ниспал из небесного жительства, сделавшись жертвой диавольского обмана, и попал к разбойникам, то есть к диаволу и силам, ему подчиненным. Раны, которые он получил, суть различные грехи, как говорит пророк Давид: «Возсмердеша и согниша раны моя от. лица безумия моего» (Пс. 37), ибо «всякий грех производит гниение и рану». Самарянин и есть Сам Христос, Который сошел с Небес, чтобы исцелить раненого человека. Он использовал вино и елей для ран — другими словами, «смешав Дух Святой со Своей Кровью, оживотворил человека» . 3 Он посадил его на Своего осла, то есть воспринял человеческую плоть на плечи Своего Божества и вознес к Отцу на Небеса. Затем добрый Самарянин, Христос, привел человека в большую, чудную и просторную гостиницу — во Вселенскую Церковь. Он вручил его хозяину гостиницы, то есть Апостолу Павлу, «а через Павла — всем епископам, священникам и служителям каждой Церкви», говоря: «Заботься о народе из язычников, который Я передал тебе Церкви. Когда недугуют люди, пораженные грехами, врачуй их, наложив на них пластырь: изречения пророков и евангельское учение, наставления и утешения Ветхого и Нового Завета». Так, согласно святителю Иоанну Златоусту, Павел есть тот, кто утверждает Церкви Божий, «врачуя всех людей духовными наставлениями, предлагая каждому необходимое».

В толковании этой притчи святителем Иоанном Златоустом ясно показано, что Церковь — это лечебница, врачующая людей, пораженных грехом, а епископы и иереи, подобно Апостолу Павлу, суть исцелители народа Божия.