умовъ, составляетъ себѣ

образъ вѣдѣнія: что же? Конецъ самодѣятельныхъ

изысканій, по признанію

безпристрастнѣйшаго изъ древнихъ мудрецовъ,

есть открытіе того, что человѣкъ

самъ собою ничего не знаетъ.

Желаетъ онъ сдѣлаться добрымъ, старается

познать законъ справедливости,

возбуждаетъ сердце свое къ добродѣтельнымъ

чувствованіямъ, предпріем-

летъ добрыя дѣла: что же и здѣсь?

Опытъ доказываетъ, что желаніе быть

добрымъ нерѣдко бываетъ слабѣе страсти,

влекущей къ пороку, и ею побѣждается-,

что познанный законъ предлагаетъ

добро, но не даетъ силы творить

его-, что добродѣтельныя чувствованія,

изъ жестокаго сердца, какъ огонь

изъ кремня, высѣкаются съ трудомъ,

а легко угасаютъ, въ мягкомъ же сердцѣ,

хотя и скоро возгараются, какъ

огонь во льну, но такъ же тлятся слабо-

Мѣ с я ц ъ январ ь . 71

и не долго. Правильное слѣдствіе сихъ

опытовъ, тщательно и безпристрастно

наблюдаемыхъ, должно быть то, что

человѣкъ потеряетъ надежду на самого

себя, и, если не хочетъ погибнуть,

какъ бы по необходимости вознесетъ

желаніе и надежду свою къ Богу.

б) Начавъ предаваться Богу, человѣкъ

встрѣчаетъ другіе опыты, совсѣмъ противоположные

тѣмъ, которые имѣлъ онъ, управляя

самъ собою. Прежде собственныя

усилія познать истину едва производили

въ немъ слабый, кратковременный

свѣтъ, оставлявшій по себѣ сугубую

тьму: теперь изъ самой тьмы, въ которой

онъ повергается предъ Отцемъ

свѣтовъ, рождается для него внезапный

свѣтъ: а если остается онъ иногда и

во тьмѣ, то и въ ней познаетъ непостижимую