же не должно спрашивать, то тѣмъ

болѣе не позволительно говорить напрасно.

Почему же апостолъ поставилъ

ихъ въ такомъ подчиненіи? Потому,

что женщина есть существо слабѣйшее.

Ей надлежитъ быть до того

молчаливою, что она не должна говорить

въ церкви не только о житейскихъ,

но и о духовныхъ предметахъ.

Въ этомъ состоитъ для нея приличіе,

въ этомъ ея стыдливость11. (На 1 Кор.

бес. 37. На 1 Тим. бес. 9). На основаніи

заповѣди апостольской, и шестый

вселенскій соборъ правиломъ семидесятымъ

за непозволительное призналъ

„женамъ во время божественныя литургіи

глагола™1'-.

б) Впрочемъ, отсюда отнюдь не слѣдуетъ,

что мужчинамъ позволительно разговаривать

въ церкви. Напротивъ, въ нихъ

предполагается болыне сдержанности,

и слѣдственно менѣе простительно имъ

то неприличіе, за которое законъ и

слабыхъ женщинъ осуждаетъ. Апостолъ,

совѣтуя женамъ дома обращаться

къ мужьямъ съ вопросами о томъ,

чего не поняли въ церкви, симъ совѣтомъ

возлагаетъ на мужчинъ ту важную

обязанность, чтобы сами они были

внимательны къ дѣйствіямъ богослужебнымъ,

чтобы усвояли себѣ смыслъ

чтенія и пѣнія церковнаго, и чрезъ

истолкованіе непонятнаго способствовали

духовному просвѣщенію своихъ

семействъ. „Если женщинамъ не позволено

въ церкви говорить о предме-

Преподобный Исидоръ Пе-

лусіотъ.

(О дѣлахъ милости духовной).

I. Въ числѣ великихъ подвижниковъ,

которые избрали пустынное житіе ради

любви Христовой, церковь чтитъ преподобнаго